Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

В противоположность Селиму I, Сулейману Великолепному в XVI веке и Мураду IV в XVII, которые вели деятельный образ жизни и часто возглавляли походы своих армий, почти все султаны XVII века оставались, так сказать, узниками своего Сераля, влача в нем жизнь без событий. По замечанию одного наблюдательного француза, «султан освобождается от бремени ведения самых важных государственных дел, возлагая его на великого визиря; он проводит день за днем в окружении своих детей, жен, евнухов, немых и карликов, которые обожают его как бога и трепещут, едва завидев его тень» ^{426}. Однако вести в своем гареме такую тихую размеренную жизнь, без заботы и печали, становится со временем занятием весьма затруднительным: селямлик не раз заполняется бунтующими янычарами, которые не только не трепещут перед тенью султана, но и присваивают себе право свергать его с престола и предавать смерти, как это в XVII веке было с Османом II и Ибрагимом I. Вообще надо сказать, что султаны, начиная с Селима II, махнули рукой на свои государственные обязанности: Селим II, по прозвищу Пьяница, проводил жизнь в мужском обществе, предаваясь развлечению, которое оправдывало его прозвище. Ибрагим I Безумец находил удовольствие в разврате и в поистине безумных тратах на меха, невольниц и амбру. Мехмет IV полностью подпал под влияние своей матери, которая держала его как пленного в его же селямлике.

Одно помещение в этой части дворца получило в XVII веке мрачную известность, а именно кафес— клетка. Начиная с Баязида I, многократно случалось так, что новый султан предавал смерти своих братьев, чтобы устранить возможных претендентов на престол. Утверждалось, что Мехмет III, приняв власть, велел умертвить девятнадцать своих братьев и семь наложниц своего отца Мурада III. Всего у Мурада имелось 103 ребенка, из которых в момент воцарения Мехмета, его первенца, оставались живы 20 сыновей и 27 дочерей ^{427}.

Бывало, однако, что некоторые султаны колебались прибегнуть к этой радикальной мере, особенно если речь шла о жизни или смерти их единоутробных братьев. В этом случае их помещали вместе с их наложницами в «апартаменты» с зарешеченными не только окнами, но и дверью — короче, сажали в клетку (кафес), к которой приставлялась неусыпная стража. В 1640 году Ибрагим, который уже немало лет провел в кафесе, успев свыкнуться со своей клеткой, однажды ночью проснулся от страшных ударов в дверь, которую он все-таки успел забаррикадировать изнутри. Причиной этого ужасающего грохота стало то, что Мурад IV был низложен и умерщвлен, и вот теперь заговорщики ломились в камеру Ибрагима, чтобы провозгласить его султаном. Лишь после того, как дверь удалось взломать и Ибрагиму была предъявлена голова его брата, принц успокоился и согласился покинуть кафес.

В другом крыле дворца Сарай-и эндерун располагался гарем, где жили супруги и наложницы султана под началом султанши-матери ( валиде султан) и под надзором бдительной стражи из чернокожих евнухов, которыми командовал кызлар-агасы(ага девушек). Кызлар-агасы — персонаж, вообще говоря, довольно важный. В XVII веке, когда султанши-матери, случалось, захватывали фактическую власть в Империи, лица, занимавшие эту должность, приобретали вместе с ней и значительное влияние на ход дел в государстве.

Как и селямлик, гарем состоит из многих зданий, помещений и комнат, сооруженных в разное время и при разных обстоятельствах. В него можно пройти лишь через одну строго охраняемую дверь, которая ведет во двор валиде султан. На другой стороне двора находятся апартаменты султанши-матери, которая заведует гаремом в прямом смысле этого слова. Гарем размещался в нескольких трех- и четырехэтажных зданиях, населенных женами и наложницами султана. Женщины гарема подразделялись на несколько категорий. Во главе его, как упоминалось выше, стояла мать государя. Далее следовали законные наложницы султана ( хасеки), которым посчастливилось подарить султану сына и число которых не должно было превышать четырех. Начиная с Баязида I (1389–1402), султаны, вероятно, не заключали браков «официально». Временные наложницы стояли на третьей ступени иерархии — это икбаль, выбираемые время от времени из нескольких сотен одалисок ^{428}, чтобы разделить ложе с султаном. Одалиски, еще не удостоенные этой высокой чести, — обитательницы гарема четвертой категории. И, наконец, «подножие» женской иерархической пирамиды составляли рабыни ( джарийе).