Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

Во всем мусульманском мире нет города, который бы страдал от отсутствия такого традиционного учреждения, как хамам— бани. Для мусульман некоторые обязательства по поддержанию телесной чистоты следуют из предписаний религии. Таковы ритуальные омовения перед чтением молитв. Распространение хамамов находится, несомненно, в прямой зависимости от необходимости следовать этим предписаниям. В Константинополе византийской эпохи имелись, конечно, бани и термы, но не в большом количестве. Османы же умножили их в такой степени, что Эвлийя Челеби отмечал в середине XVII века наличие в самом городе 61 публичной бани, да еще 50 — в его пригородах, не считая частных хамамов в султанских дворцах и особняках знати. Если же принять во внимание хотя бы только эти частные бани, то общее их число возрастет примерно до 150 ^{287}. Хамамы Стамбула открыты для всех жителей столицы в принципе. Переходя же от принципа к его практическим приложениям, легко обнаружить, что они все же делятся на категории в зависимости от социальной принадлежности посещающей их публики. Некоторые из них обслуживают неверных, но и они могут принимать мусульман в дни и часы, определенные мухтесибом и в соответствии с утвержденными им же правилами. Так, возбраняется брить мусульманину голову той же бритвой, что служила для бритья головы неверного или шелудивого; полотенца, которыми вытираются мусульмане, должны явно отличаться от тех, коими пользуются неверные ^{288}. Женщины тоже посещают хамамы — в дни и часы, когда эти учреждения закрыты для мужчин. Так как «банные дни» стали насущной потребностью всего городского населения, хамамы попали под строгий надзор мухтесиба, а правила пользования ими включаются в ихтисаб.

Далеко не все городские жители имеют материальную возможность воспользоваться в полном объеме услугами, которые предлагают владельцы хамамов, — такими, как мытье, массаж, бритье, удаление волос с корнем и т. д. У каждой такой услуги своя цена, и общая сумма рискует оказаться непомерно большой. Поэтому небогатый люд (а он-то и составляет большинство посетителей) довольствуется, как правило, лишь мытьем. Однако и бедный человек находит возле хамама продавцов снадобья, удаляющего волосы, и бродячих цирюльников, готовых тут же, на улице, постричь его и придать его бороде почтенный вид ^{289}. Имеется, впрочем, и другой разряд цирюльников: это владельцы собственных цирюлен, причем в набор услуг, предоставляемых ими, входит помимо стрижки, бритья головы и бороды еще и операция обрезания, поэтому такого рода цирюльник именуется сюннетджи— «совершающий операцию обрезания».

На две категории подразделяются и водоносы ( сака) — профессия, в изучаемую эпоху очень распространенная как на Востоке, так и на Западе. Хотя фонтаны в Стамбуле имеются во множестве, всегда находится большое количество желающих воспользоваться услугами водоноса, который целый день постоянно снует по кварталу между фонтаном и домами заказчиков. Грань между категориями проходит по способу доставки воды: одни используют силу животного, обвешанного бурдюками и кувшинами, и они составляют, так сказать, аристократию корпорации водоносов; другие же — водоносы в буквальном смысле слова. Последние преобладают в кварталах бедноты — с бурдюком на спине они медленно бредут по улице, оглашая ее характерным для них криком. Эта корпорация, в отличие от прочих, не проводит для новичков никаких испытаний на профессиональную пригодность, рекрутируя их за счет недавно переселившихся в столицу деревенских жителей. Другим выходцам из того же социального слоя еще не утраченные навыки крестьянского труда помогают освоиться с обязанностями садовника (сады и огороды окружают город). И еще одна профессия, в которой преобладают вчерашние провинциалы: каикджиили перемеджи— лодочники-гребцы, перевозящие на своих суденышках пассажиров и товары с одного берега Золотого Рога или Босфора на другой. Отсутствие мостов очень способствует их труду.