Повседневная жизнь старой русской гимназии

Среди гимназисток было несколько случаев заболевания скарлатиной. Поэтому бывшее сегодня утром совещание врачей с участием начальницы и председателя решило произвести дезинфекцию гимназии и прекратить в ней занятия до 20 марта. Для нас, педагогов, это было неожиданностью. Накануне, во время уроков, нас не сочли даже нужным предупредить о возможности закрытия гимназии, и мы поэтому не приняли никаких мер. Теперь пропадает 10 дней, близких к экзаменам и поэтому очень ценных. Можно бы использовать их, хотя задав сочинения ученицам, дав им какие-нибудь работы на дом и т.п. Но, не ожидая закрытия, никто об этом не подумал. И теперь у меня почти совсем даже нет моей обычной работы — проверки тетрадей, и ученицам тоже нечего делать. А потом при возобновлении занятий придется спешить, т<ак> к<ак> в выпускных классах остается учебного времени не больше 2¹/₂ недель.

Вечером я был по приглашению в гостях у восьмиклассницы Т-вой, праздновавшей сегодня день рождения. Ныне что-то я частенько стал попадать на такие вечеринки учащейся молодежи. Здраво рассуждая, предосудительного тут, конечно, ничего нет. Тем более что я бываю исключительно у учениц, живущих при родителях. При этом, конечно, есть возможность поближе познакомиться со своими ученицами, что для учителя очень важно. Но в то же время надо быть очень осторожным, чтобы в отношения с ученицами эти вечеринки не внесли элемента флирта. Кроме того, все это может потом подать повод и к разным нареканиям, обидам и т.п., хотя бы даже для этого и не было оснований. Все это тем более возможно, что такие вечеринки современных учащихся чужды всякого идейного элемента. Все сводится к играм, танцам и довольно пустым разговорам. Насколько лучше было бы дело, если бы была возможность устраивать, хотя бы в тех же квартирах родителей, совместные чтения, литературные беседы и т.п. Но это при существующих условиях вещь невозможная. И мы, бывая среди молодежи, должны ограничиваться тем же довольно пустым времяпрепровождением, что и она. Поэтому и сближение с молодежью получается в общем чисто внешнее и довольно поверхностное. Обучая учениц целыми годами, мы часто совсем не знаем их. Не понимают и они нас. И сколько на этой почве всяких недоразумений, неприятностей, ошибок!

15 марта

La noblesse oblige[8] — обязывает и нас, педагогов, применяться к подлости. Как ни горько это, но все-таки правда! Я имею в виду наши отношения к союзникам. В самом деле. Нас облили помоями и обругали самым непозволительным образом в черносотенной прессе в прошлом году. Нашлись бы веские данные для привлечения не только за оскорбление, но и за клевету. Но… мы постыдно промолчали. Правда, я писал потом в округ, что автором корреспонденций является наш председатель Б-ский. Но к суду все-таки не прибег. И можно ли за эго, строго говоря, судить меня? Связаться с шайкой союзников значило дать бы повод копаться в моем прошлом и настоящем. А узнай они хоть одно — что меня устранили из библиотечной комиссии, и моя служба неминуемо кончилась бы. А чего бы я добился процессом? Порядочное общество совершенно игнорирует «Русское знамя». А его читателей все равно ни в чем не убедишь. И, взвесив все это, пришлось проглотить пилюлю молча. Ныне уже другая провинциальная газетка того же лагеря снова облаяла нашу гимназию и донесла, в частности, на законоучителя, что он опоздал к царскому молебну. И что же? Вместо опровержений или даже просто презрительного игнорирования клеветнической газеты, законоучитель по предложению архиерея должен был подписаться на нее, и теперь мы имеем удовольствие видеть ее в гимназии…

Председатель местного отдела Союза русского народа, ничтожный во всех отношениях фельдшеришко, бегал в прошлом году к нашему ревизору и делал на меня чисто клеветнические доносы, совершенно наглые по своей беззастенчивой лжи. Ныне в одном частном доме мне пришлось встретиться с ним и… познакомиться. И теперь мы любезно обмениваемся поклонами… Не могу же ведь я выдавать ревизора, который сообщал все это конфиденциально. А попробуй без всяких внешних поводов не подать руки этому господину, и в «Русском знамени» снова появятся пасквили и доносы на меня. Нет, уж лучше от греха подальше! А гордость и самолюбие по боку. Так-то мы и живем.

17 марта