Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Манифест от 19 февраля 1861 года

Законы надлежит писать неясно, чтобы народ чувствовал

необходимость прибегать к власти для их истолкования…

Мысль, приписываемая Николаю I

Подготовка к освобождению крестьян от крепостной зависимости сопровождался самыми нелепыми слухами и поступками. Волю ждали, о ней везде говорили, о ней ходили самые нелепые слухи. Н.А.Крылов приводит рассказы поволжских крестьян о том, что царь посылал волю в бочках с икрой, но господа не дадут её попробовать крестьянам и съедят всё сами. Пробовал царь послать волю крестьянам тайно, но помещики её задерживали на дорогах и не пропускали до места. Нашлись очевидцы, утверждавшие, что видели, как волю везли в Уфу и в Пермь на пяти тройках, а ямщики говорили, что в Казани она уже получена. 9 марта прошёл слух, что волю раздавали в Симбирске с соборной паперти. Потом прошёл слух, что один торговец из Спасска привёз листик воли с ярмарки и не хочет её продать даже за тысячу рублей. Торговец был смышлёный мужик: он припечатал листик к иконе и показывал её городничему, исправнику и другим господам, а они только руками всплеснули – украсть-то её никак нельзя!

Министр внутренних дел П.А.Валуев (1861—1868) в своём дневнике 5 марта 1861 года подтвердил, что народ был сильно разочарован реформой, которая окончательное и полное вступление закона откладывала на 2 года. Когда в Симбирске было официально объявлено о переходном двухгодичном периоде, в течение которых мужчины должны были по-прежнему работать на помещика, а от барщины освобождали только женщин, заговорили о том, что «мужичью волю» господа украли. Отправлялись ходоки на её поиски. Народ был так взбудоражен, что даже самые разумные старики становились легковернее детей. Впрочем, пишет Крылов, недоверие к господам дворянам у крестьян было сильнее всего.

В уездах «волю», т.е. сброшюрованные в толстую книгу положений манифеста от 19 февраля 1861 года, раздавали в руки отдельно помещикам и крестьянам. Крылов пишет, как крестьяне пошли со своим экземпляром книги к попу, чтобы перед чтением её отслужить молебен. Потом они пошли к местному грамотею. Читать крестьянин умел и каждое слово вроде бы понимал, но смысл предложений от него и от слушателей ускользал. Написано всё было суконным бюрократическим языком. Разъяснить крестьянам суть изложенного было некому – ведь господам они не верили, а даже грамотным крестьянам «барская» грамота была не понятна. Во избежание недоразумений симбирский губернатор запретил без дозволения начальства читать книгу крестьянам. Эта мера возбудила новые толки: значит, в книге было что-то такое, что начальство желало бы скрыть от народа. Книгу стали тайно показывать всяким «знающим» людям, слухи накручивались на другие слухи, и начальство было просто не в состоянии с ними справиться.

В с. Бездны Спасского уезда нашёлся сектант Антон Петров, который своё умение читать обратил в свою пользу, превратившись в единственного человека во всём уезде, который «правильно» понимал царский манифест. Народ к нему валил толпами, а когда уездное начальство попыталось взять Петрова, к нему крестьяне выставили стражу с топорами и никого к нему не подпускали. Предпринятые властями шаги только утверждали крестьян в мысли, что господа их обманывают. Петров вообще вообразил себя святым.

Казанский военный губернатор П.Ф.Козлянинов (1858—1863) сидел в Казани и о положении в Спасском уезде представлял плохо. Слышал, что там крестьяне бунтуют, а каково было истинное положение там, он не знал. Но рассудил так: раз бунтуют, надо выслать солдат. Когда прибывшие в Бездны солдаты взяли ружья на изготовку и стали целиться в крестьян, сгрудившихся вокруг избы, в которой сидел Петров, чей-то голос прокричал:

– Не бойтесь! Вас пужают!

К народу вышел с крестом священник и попросил всех покаяться и разойтись, но кто-то снова крикнул:

– Не слушайте его! Он подкупной

Потом перед людьми выступил воинский начальник, за ним – исправник, потом со слезами на глазах снова говорил священник, но толпа никого слушать не хотела и выдавать Петрова не хотела. И тогда совершилось то, что должно было совершиться. Солдаты не «пужали» – они стали стрелять боевыми патронами. Петрова схватили и отвезли, куда надобно. Но злоба крестьянская на господ от этого нисколько не уменьшилась.

На губернскую сцену в это время стали выходить т.н. мировые посредники. В соответствии с положениями манифеста, мировые посредники должны были разрешать поземельные споры, возникавшие между крестьянами и помещиками. Институт мировых посредников, выполнив свою роль, был упразднён в 1874 году.

В одной деревне Казанской губернии возникли недоразумения, подобные вышеописанным. Туда заявилась воинская команда во главе с полковником, который приказал позвать уполномоченных от крестьян и сразу стал на них кричать:

– Бунтовать вздумали! Запорю! На колени!