Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

В тот период, который мы рассматриваем, парижская улица своим обликом во многом была обязана присутствию многочисленного духовенства. Прелаты и аббаты из разных провинций имели в Париже особняки, служившие им временными резиденциями. Город кишел всевозможными учреждениями, нуждавшимися в службе клириков всех рангов. Только в пределах стены Филиппа Августа один автор, писавший около 1275 г.[68], насчитал более шести десятков церквей, не принимая в расчет часовен, монастырей и множества благотворительных заведений, приютов и больниц, находившихся под патронажем церкви. Проповеди, богослужения, теологические диспуты, процессии, торжественные церемонии, театральные представления требовали участия целой тьмы клириков, великих и малых. Но, возможно, к 1260 г. ощущение возросшего влияния религии или во всяком случае тех людей, которые сделали служение ей своей профессией, объяснялось еще и массовым наплывом в город монахов всех орденов.

К тому времени горожане давно привыкли видеть на улицах бенедиктинцев-клюнийцев, одетых в шерстяные плащи с черными капюшонами и оплечьями. Знали здесь и бенедиктинцев-цистерцианцев, облаченных во все белое, и премонстрантов, чьи сутаны и оплечья были тоже белого цвета. Постоянно видели в городе уставных каноников конгрегации святого Виктора, с особым пристрастием занимавшихся обучением; августинцев в черных рясах с кожаными поясами, носивших до 1256 г. посохи длиной в пять ладоней, в форме костылей; бернардинцев в белых рясах и черных оплечьях поверх них; тринитариев в грубых саржевых рубахах, до 1267 г. имевших право ездить верхом только на ослах; тамплиеров в богатых одеждах, носивших красный крест на правом плече и бархатные плащи[69].

Но где-то между 1220 и 1260 гг. появились новые ордены; входившие в них монахи в большом числе также направлялись в Париж; этот город очень привлекал их, а с 1255 г. по милости короля доступ сюда для них значительно упростился. С 1218 г. в верхней части улицы Сен-Жак поселились доминиканцы, носившие белые рясы и черные накидки, а на поясе — четки. Минориты в серых рясах, подпоясанных веревкой с тремя узлами, покинули Сен-Дени и устроились сначала в Вовере, а потом, в 1230 г., в цензиве intra muros[70] в Сен-Жермене, где в 1260 г. завершили строительство великолепного монастыря. В 1250 г. в Монруже обосновались вильгельмиты (les Guillemins)[71]; в 1254 г. у целестинцев построили себе обитель кармелиты, носившие бурые рясы и поверх них плащи в белую и темно-коричневую полоску; в 1258 г. в Жантийи нашли себе место картезианцы, а квартал Руль в это же время принял к себе приют Трехсот (Quinze-Vingts)[72]; в 1261 г. в приходе Сент-Андре-дез-Ар устроились братья Мешки (сакеты) в холщовых блузах, в то время как братья Сороки (Frè res de la Pie) заселили свой монастырь Ла-Бретоннери. К ним добавились многочисленные монахини, а именно бегинки и Христовы невесты, одетые в белое или серое[73].

Появление всех этих монахов и монахинь вело не только к активизации повседневной религиозной деятельности. Чтение проповедей и руководство душами, чем обычно занимались якобинцы и кордельеры, доверие, которым они пользовались у короля, рост их влияния в ущерб белому духовенству, почетное место, которое нищенствующие монахи заняли за столом богачей, выгоды от того, что ордена по завещаниям могли становиться наследниками, постоянные сборы пожертвований в пользу монастырей и приютов возбуждали толки и вызывали сильное недовольство. Протесты доносились отовсюду. Магистры университета, которым грозила опасность потерять кафедру, священники, которые могли лишиться приношений, многие миряне, раздраженные доходами монахов от благотворительности и подаяния, объединились в своем возмущении и поднялись против новых пришельцев. В обществе ходили памфлеты, на улицах распевали песни, возникали драки; это была уже не просто идейная борьба, а борьба за сохранение средств к существованию, где каждый защищал свой хлеб, и атмосфера в Париже накалилась[74].

Глава V. [75] Народ

1. Бюргерство

Почти невозможно верно описать положение населения города, а именно ремесленников и купцов, не рассказав в общих чертах о том, как складывались исторические обстоятельства, приведшие в XIII веке к возникновению этого сословия. В то время бюргер был сравнительно новым продуктом цивилизации. Его надо рассматривать как социальный тип, еще в некоторых отношениях связанный со своим «коконом» и борющийся за освобождение от последних оболочек.

Приток населения в города, возросший с начала XI в. и все более ускорявшийся, — факт, значение которого невозможно преувеличить. Он вызвал в человеческом обществе глубокий переворот характера одновременно как материального, так и морального. Это хорошо видно на примере Парижа.