Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Людовик Святой, особенно после возвращения из Святой земли, вел жизнь, методично упорядоченную и подчиненную принципам, от которых он никогда не отступал. Каждый день он начинал с того, что слушал канонические часы, реквием без песнопения и повседневную мессу с песнопением. Утром он заседал в совете, творил суд у ворот или под вязом, а также занимался разными другими делами. За обедом, происходившим у него обычно в большом зале дворца, он все так же следовал долгу: отличаясь большой воздержностью и умеренностью, никогда не выбирал блюд, а ел все, что ему подавали, всегда разбавлял вино водой в стеклянном бокале, протягивая его стоящему за спиной слуге, чтобы тот лил туда воду; однако одновременно он усердно пекся о бедных, которых числом более ста принимал в этом зале, часто нарезая для них самолично хлеб и мясо и не отпуская никого, не выдав несколько денье. К тому же прямо за столом, рядом с королем, всегда сидело три самых убогих старца — и за ужином, и за обедом.

Если после обеда к королю приходили менестрели, он слушал их сидя; потом вставал, и капелланы в его присутствии читали благодарственную молитву. Далее он отдыхал и спал. Однако если он принимал пищу в личных покоях, то порой садился у подножия своей кровати и беседовал с близкими. Если какой-нибудь доминиканец или кордельер предлагал королю прочесть книгу, которая ему нравилась, тот отвечал: «Нет, не читайте мне: после еды нет лучше книги, чем добрая беседа, когда каждый говорит, что хочет». Почти так же он вел себя за городом, где летом после обеда любил встречаться на лугу со своими рыцарями; там он охотно обсуждал моральные проблемы.

По окончании послеобеденного отдыха он служил службу за усопших с одним из своих капелланов, а потом слушал вечерню. Вечером он присутствовал на повечерии.

Прежде чем лечь спать, он заходил к своим детям, за воспитанием которых внимательно следил. Им он рассказывал о славных деяниях добрых королей и императоров, с отвращением повествовал о дурных делах, совершенных злыми богачами, учил их читать часослов.

Но вел ли кто-либо такой же образ жизни, как король?

Один ломбардский рыцарь, проведший большую часть жизни на Востоке, Филипп Новарский, около 1265 г. в нравственном очерке о человеческой судьбе эскизно изобразил, как по его представлениям должен проходить день достойного человека: на рассвете надо сотворить три крестных знамения во имя Троицы и произнести молитву; поразмыслить над тем, как собираешься использовать день, с твердым намерением провести его с пользой для себя и других; прослушать мессу и столь прочувствованно, как только можешь, сотворить покаянную молитву; обрести заслугу подаяния, хотя бы самого малого; привести в порядок свою одежду; выполнить наконец свою утреннюю программу добрых дел; по завершении этой задачи и по пришествии полудня сесть за стол, выпить, поесть и выделить час для послеобеденного отдыха; потом позволить себе какое-нибудь развлечение, а вечером посетить людей, «дабы видеть, слышать и знать».

Но была ли жизнь в Париже такой же, как в Иерусалиме? К тому же Филипп Новарский предупреждает: образ жизни, который подходит для светских людей, нельзя рекомендовать ни ремесленникам, ни сервам, ни кающимся, ни монахам.

Плотник по утрам шел на Гревскую площадь, обсуждал дела с нанимателями или товарищами, а потом принимался за работу. Он более или менее усердно трудился, делая перерывы сначала для завтрака, а потом для обеда и послеобеденного отдыха, и заканчивал работу к ужину, заглянув до этого несколько раз в таверну.

Но разве таким же был день у огородника из Аржантёя или пекаря из Гонесса, работавших на полях или месивших тесто и дважды в неделю ездивших в Париж, привозя туда в первом часу дня свои овощи и хлеб?

От замысла изобразить картину дня, которая бы подходила для всех, придется отказаться. Каждый житель Франции, каждый обитатель Парижа вел собственный образ жизни — прежде всего по той причине, что все они имели разное положение. Моралисты XII и XIII вв., любившие в своих «Библиях мира», «Описях мира» и «Зерцалах мира» делать общий обзор человечества, пытались классифицировать людей по категориям: они различали государей, рыцарство, духовенство и остальной народ — пеструю массу купцов, ремесленников, крестьян, людей всех профессий. Надо отметить, что в образе жизни разных людей этого сложного мира, будь то работа или развлечения, существовали глубокие и многочисленные различия.

Глава II. Королевская власть

Году в 1255-м монгольский хан Мункэ, беседуя с прибывшим к его двору миссионером, спросил его, кто на Западе величайший государь. «Император», — ответил тот. «Заблуждаетесь, — сказал хан. — Это король Франции»[8].