Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Можно сказать, что для любого верующего через всю его духовную жизнь красной нитью проходят определенные ритуалы, установленные церковью. Каждый новый день, как и минувший, обязательно включал в себя следующие проявления набожности — и в частных домах, и в культовых зданиях: молитву и присутствие на мессе. В регулярном и методичном исполнении благочестивых обрядов миряне соперничали с клириками и монахами; можно сказать, что благодаря часословам, впервые появившимся в XIV в., каждый день любого христианина отныне был ритмизован и разделен, как у священников, определенными молитвами и текстами для чтения[328]. Но, насколько можно судить по разрозненным свидетельствам, часослов был просто удобен, чтобы точнее, с большей надежностью и регулярностью определять и делать то, что фактически делалось уже давно в соответствии с устными инструкциями проповедников, исповедников и всех, кому полагалось печься о душах. Конечно, в XIII в. многие миряне, мужчины и женщины, принадлежащие к третьему сословию, рассчитывали, что их похоронят во францисканском облачении, и готовились к этому, ведя жизнь в строгости. Иные, особенно женщины, бывали даже на заутрене; однако благочестие требовало и многого другого, изо дня в день заполняя жизнь человека множеством обязанностей.

Пример того, насколько важным был религиозный фактор, можно найти в рассказах Жуанвиля о Людовике Святом. Король не довольствовался тем, что ежедневно слушал канонические часы с песнопением, реквием без песнопения, повседневную мессу либо мессу, посвященную святому, позже вместе с одним из своих каноников после обеда выслушивал благодарственную молитву, потом заупокойную службу, а далее вечерню и повечерие: все его действия в течение дня облекала религиозная мысль. Его любовь к народу, его любовь к справедливости были не более чем следствием и продолжением его любви к Богу. Свой «суд у дверей», позже названный «прошениями», он всегда творил по возвращении из своей капеллы, после мессы.

Верующие должны были не только присутствовать на обычных службах и читать ежедневные молитвы: они были также обязаны отмечать большие ежегодные праздники. Таких праздников было много, и они соотносились с событиями религиозной истории, которые следовало знать любому христианину.

Вечером накануне Рождества каждый укладывал в свой просторный камин специально подготовленное длинное и толстое полено, обугленные остатки которого сохраняли, чтобы зажигать летом в дни, когда можно было опасаться удара молнии. К этому празднику все отбеливали нательное, столовое и постельное белье, вынимали и приводили в порядок нарядные одежды, наводили чистоту в жилище сверху донизу. На службах, проводившихся с большой торжественностью, пело все духовенство и все верующие.

На Сретение, праздник покаяния, народ приходил в церковь с восковыми и сальными свечами, горевшими в честь Богоматери.

Во время великого поста церковь «убирала виеллу под скамью»: песнопений больше не было. Следовало поститься, подавать милостыню, постоянно слушать проповеди.

На цветоносную неделю, то есть в вербное воскресенье, церковь обходили крестным ходом, выстроившись длинной процессией. И в течение всей последующей недели верующие слушали в церкви объяснение проводившихся церемоний, внимали клирику, комментировавшему для них поочередно каждую из четырнадцати картин, изображающих этапы крестного пути, останавливались на паперти или на перекрестках, чтобы послушать прозаический или стихотворный рассказ о Страстях господних в исполнении жонглеров, причем некоторые из них разворачивали при этом большие живописные рулоны, по ходу повествования демонстрируя публике соответствующие сцены, изображенные в красках.

В пасхальное воскресенье, после исповеди, все верующие, стекавшиеся в церковь в количестве, какого не бывало более ни в какое время года, получали причастие.

Кроме того, были и другие праздники: Вознесение, Обретение честного креста, день Всех святых, наконец, «праздник Душ», когда, в дополнение к поминовению каждого усопшего в годовщину его смерти и к поминальной трапезе в тот же день, поминали сразу всех умерших[329].

Что касается корпоративных праздников, то заметно, что к тому времени установилась и поддерживалась традиция назначать их с учетом церковного календаря, а при праздновании брать за образец тексты церковной службы. Так, например, братство мясников, избирая старшину своего сословия, каждый год приурочивало передачу последним своих полномочий ко дню святого покровителя мясников; в самом конце вечерни, под величальное пение, уходящий старшина передавал свой жезл, знак своего достоинства, новому старшине — в тот самый момент, когда произносились слова «et exaltavit humiles»[330].