Повседневная жизнь в Северной Корее

И дня не проходило без того, чтобы госпожа Сон не натыкалась на улицах на мертвых и умирающих. Голод забрал у нее самых близких людей, но она так и не привыкла к постоянному присутствию смерти. Однажды вечером по дороге домой с рынка Хи Сок решила заглянуть на вокзал, надеясь продать там оставшееся печенье. Дворники подметали привокзальную площадь. Двое мужчин катили тяжелую деревянную тележку. Бросив на нее взгляд, госпожа Сон увидела, что они везут. На повозку была навалена груда тел — кажется, штук шесть. Это были те, кто умер на вокзале за день. Через борта свисали костлявые конечности. Тележка покачнулась на ухабе, и одна из голов повернулась в сторону госпожи Сон. Хи Сок остолбенела, не в силах отвести взгляд. На нее смотрел мужчина лет сорока. Его глаза слабо моргали. Он был еще не совсем мертв, но достаточно близок к смерти, чтобы его сочли нужным погрузить в тележку с мертвецами.

Госпожа Сон вновь невольно вспомнила своих покойных мужа и сына. «Как же ей повезло, — подумала она, — что они хотя бы умерли дома, в своих постелях и что она смогла их достойно похоронить».

Глава 11 Бродячие ласточки

Мальчишки на северокорейском рынке

На чхонджинском вокзале госпожа Сон наверняка встречала мальчика, одетого в синий фабричный комбинезон, который был ему настолько велик, что ширинка болталась где-то на уровне коленей. В спутанных волосах кишели вши. Вместо обуви он носил на ногах полиэтиленовые пакеты. Определить его возраст было невозможно: в 14 лет парень выглядел от силы как американский восьмилетний ребенок.

Если у госпожи Сон оставалось непроданное печенье, она, возможно, угощала мальчика. Но чаще всего проходила мимо, не обращая на него особого внимания. Ничто не отличало этого ребенка от сотен его ровесников, шатающихся вокруг вокзала. В Северной Корее их называли «бродячие ласточки». Это были дети, чьи родители умерли или пропали, отправившись неизвестно куда на поиски пропитания. Беспризорники стали новым явлением в стране, где раньше у всех имелся хотя бы какой-нибудь кров.

Ким Хюк был маленьким и худым, зато ловким и пронырливым. Он умудрялся выхватить еду прямо из рук купившего ее человека быстрее, чем тот успевал донести кусок до рта. Торговцы накрывали свои ведра с товаром мелкой сетью, чтобы вездесущие пальцы мальчишек не могли ничего ухватить. Но в тот момент, когда сетка приподнималась, Ким Хюк мог опрокинуть ведро и подобрать что-нибудь с земли. Все эти навыки он приобрел еще в раннем детстве и отточил за годы недоедания. Без них он бы долго не протянул.

Хюк стал привокзальным беспризорником и мог служить ходячим примером упадка того класса, который составлял основу северокорейского общества. Мальчик родился в 1982 году в семье убежденных коммунистов. Его отец служил в элитной военной части, которую готовили для внедрения на территорию Южной Кореи. Позже он был награжден членством в Трудовой партии и должностью в организации, которая находилась под контролем военных и зарабатывала валюту, экспортируя рыбу и грибы. Семья Хюка жила в Сунаме рядом с фабрикой синтетического текстиля, где работала его мать. С двух месяцев он рос в яслях вместе с детьми других работающих женщин.

Жизнь Хюка покатилась под откос после того, как его мама скоропостижно скончалась от сердечного приступа. Тогда ему было всего три года, и теперь он почти не помнит ее лица. Его самым ранним воспоминанием стал запах благовоний, курившихся на ее похоронах. Вскоре отец снова женился. Хюк и его старший брат Чол часто ссорились с мачехой, обычно из-за еды.

Мальчишки были непоседливы, непослушны и все время голодны. Они считали, что жена отца кормит их хуже, чем свою родную дочь. Они крали с кухни початки кукурузы и меняли их на рынке на готовую лапшу. Когда мачеха стала прятать продукты под замок, они стащили у нее одеяло и тоже обменяли его на еду.

Впервые Хюк украл что-то у чужого человека, когда ему было десять лет. Он схватил с тележки разносчика липкий рисовый пирожок и бросился наутек. Его маленькие ножки бежали быстрее, чем ноги бросившегося вдогонку продавца, и все могло бы закончиться благополучно, не окажись пирожок таким вкусным, что воришка вернулся за добавкой.

Отец забрал его из полицейского участка. Хюк стыдливо опустил голову, в глазах у него стояли слезы. Дома малолетнего правонарушителя выпороли ремнем. «Мой сын никогда не будет вором! — бушевал отец. — Лучше умереть с голоду, чем красть!»