Повседневная жизнь в Венеции во времена Гольдони

Сначала идея демократии покоилась на принципе равенства. Благородные венецианцы не афишировали свои феодальные титулы. «Они называли друг друга просто Missier, Messere, magniflco missier, прибавляя это обращение перед именем, данным при крещении, или же Ser, Sier, уменьшительное от missier», — замечает Лаэ Вантеле. Даже к дожу обращаются Missier lo Doge. Единственный титул, общий для всех, отличает людей благородных от остального населения: Nobil Uomo («благородный человек») (N. U. или N. H.) и Nobil Donna («благородная дама») (N. D.) — административный титул, зависящий не столько от давности рода, сколько от официальной записи в регистрационную книгу браков и рождений благородных семейств, находящуюся в ведении «адвокатов коммуны». Запись в эту Золотую книгу «адвокатов», с 1506 г. ставшая обязательной, происходила в присутствии четырех свидетелей и должна была быть сделана в течение одного месяца после соответствующего события (через пять лет уже приходилось получать специальное подтверждение Коллегии — Collegio. Эта запись считалась единственным доказательством законности титула и права на участие в управлении. Согласно особой привилегии семейства, членам которых доверялось представлять дожа перед коронованными особами, могли претендовать на статус кавалеров (Cavalier). Существуют также титулы маркиза и графа, однако их носят феодалы, проживающие на материке — например, графский титул носило семейство Гоцци, — или благородные иностранцы, не сумевшие «особой милостью» подтвердить свое дворянство: их титулы фактически указывают на то, что обладатели их не принадлежат к венецианскому дворянству.

Чтобы дворяне поистине чувствовали себя «равными друг другу» и таким образом сдерживали свой воинственный пыл, порождаемый соперничеством, к единообразию титулатуры добавлялось обязательное ношение одинаковой одежды: заседавшие в Большом совете и Сенате носили длинное черное платье, а советники дожа и девять прокураторов собора Святого Марка — красное, «подбитое мехом белки зимой и мехом горностая летом, с черным поясом шириной четыре дюйма, украшенным серебряными бляшками и кольцами»,[264] и шапочку из черной шерсти (beretta), ставшую неотъемлемой частью костюма Панталоне. Согласно Сансовино, длинная туника заседателей, неприспособленная к «задиристому, пылкому и необузданному темпераменту венецианцев, была своего рода „символом мира и согласия“». Только рукава позволяли определить положение «депутата» внутри правительственной иерархии. Спустя век де Бросс иронизирует по этом поводу: «Чем более выдающимся считается патриций, тем шире у него рукава — а рукав, как известно, вещь весьма полезная, ибо в него можно спрятать добрый кусок говядины из мясной лавки и вдобавок салат в кулечке. А так как дож считается самым выдающимся среди патрициев, то на этом основании рукава его столь широки, что в них вполне скроется корзинка, с которой женщины обычно ходят на рынок за провизией; рукава эти сделаны из сукна и расшиты золотом». Наконец, в помещении советов, а также при составлении официальных текстов благородные венецианцы обязаны были использовать венецианское наречие, дабы, как утверждалось, во время дебатов нобили менее образованные не чувствовали себя ущемленными.

Политическое образование молодого патриция отвечало прагматическим задачам поддержания этой видимости равенства. Молодой патриций, принадлежавший прежде всего к своему сословию, смешивался с толпой старшего поколения и таким образом получал необходимые ему знания преимущественно в устной форме. Да и сама конституция Венеции также существовала в основном в устной форме: закон в Венеции имеет силу не больше недели, утверждала пословица. Лаэ Вантеле пытается найти этому объяснение:

Всегда имеется десятка три избранных нобилей, ведущих за собой остальных…. Эти нобили… получившие образование посредством чтения, разбирающиеся в делах и увлеченные исполнением своей должности, нерушимо соблюдают древние заповеди Республики. Из них за год умирает один или два, а те, кто им наследует, из числа получивших такое же образование, продолжают крепить могущество. государства.[265]