Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме

Миролюбива Церера; просите и вы, поселяне,
Вечного мира для нас и миротворца вождя.
Полбой богиню почтить и крупинками надобно соли,
Ладана зерна сжигать на вековых очагах.
… … … … … … … … … … … … … … … …
Не закалайте волов, жрецы, подоткнувши одежды:
Вол — это пахарь; колоть праздную надо свинью.
Пусть занесенный топор подъяремную шею не тронет… [564]

Был еще Sacrum anniversarium Cereris — летний (очевидно, переходящий) праздник обретения Прозерпины: после нескольких дней поста и воздержания матроны в белых одеждах приносили в дар первые плоды жатвы — гирлянды и венки из колосьев. Как говорит Цицерон, совершались также посвящения — ночные мистерии исключительно для женщин [565].

Сразу за Цериалиями в конце апреля — начале мая следовали Флоралии, где женщины, особенно проститутки, вместе с мужчинами весело и разнузданно славили богиню цветения [566]. По контрасту с белоснежными одеяниями праздника Цереры они носили пестрые платья. Как говорит Овидий, «приветлива Флора»,

…это она шлет нам дары для услад:
Все за столами себе венками виски оплетают,
Всюду на светлых столах видны покровы из роз;
И собутыльники тут, заплетя себе волосы лыком,
Пляшут и без толку все чистое тянут вино… [567]

Все эти культы многое сближает — например, близость храмов друг к другу, — но многое и разделяет, начиная с контраста между белизной юной Цереры и безудержностью Флоры; совершенно различны и слои общества, справлявшие эти праздники.

«Заговор вакханок»

В связи с этим следует вкратце упомянуть о событии, оставившем глубокий след в истории религии республиканского Рима: так называемом «деле вакханок» [568]. В 186 г. до н. э. власти Рима решили запретить культ Вакха вследствие скандала, истоки и следствия которого весьма сложны. Но нас это дело интересует начиная с его истоков: вакхические обряды были ответвлением женских культов, в том числе культа Цереры, о котором мы только что говорили. Реформа, проведенная уроженкой Кампании Аной Пакулой, по которой мужчины, а особенно молодые, стали посвящаться в этот женский культ, послужила причиной расследований и многочисленных проблем общеправового характера: женщины претендовали на место мужчин и всего общества в мужском воспитании, которое должно было быть гражданственным, воинственным, мужественным. Вот два ключевых параграфа (13.10 и 13.12) из рассказа Тита Ливия:

«Участие в обрядах и мужчин, и женщин, да еще под покровом ночи, с неизбежностью повлекло за собой распутство и все гнусности, какие только можно представить. Мужчины там больше занимались друг другом, чем женщинами <…>. Мужчины, словно безумные, раскачиваются всем телом и прорицают, а замужние женщины в одежде вакханок, распустив волосы, несутся к Тибру с горящими факелами, окунают их в воду и вынимают опять горящими».

Переворот в традиционных ценностях, а вернее, риск, который в этом усмотрели, воспринимался как подрыв основ, как заговор. К этому добавлялся дух равенства, внезапное появление на римской политической сцене «маргиналов», в том числе италийских союзников. Наказание виновных мужского пола было публичным, женщин же поручили наказать мужчинам, от которых они зависели: этим подчеркивалась женская неполноправность, их подчиненное положение. Необходимо было подчеркнуть, что государство возвращается к самому строгому порядку, к патриархальной традиции.

Иностранные и заимствованные божества: Исида

Церера, «импортированная» из Греции и Великой Греции, была одной из иноземных богинь благодаря политеизму интегрированных в римский пантеон. Такой же была одна из богинь, занимавших в нем значительное место, — Великая Богиня (Кибела), — но мы обратимся к другой — Исиде.

Это божество египетского происхождения пользовалось неслыханным успехом среди женщин как покровительница, между прочим, деторождения [569]; правда, у нее не было такого культа, как культ Митры среди мужчин. Благодаря катастрофе 79 г. н. э. мы знаем, что ее почитание, существовавшее в Кампании со II в. до н. э., особенно укоренилось в Помпеях: маленькие частные жертвенники стояли во многих садах и портиках, а главное — большой Исеум, разрушенный в 62 г. н. э., только что был восстановлен от имени шестилетнего мальчика Нумерия Попидия Цельсина — очевидно, на средства его отца, богатого вольноотпущенника. Здание роскошно украшено: сохранилась, наконец, прекрасная фреска на четвертом столбе, изображающая, как Исида в Канопе встречает рогатую Ио.