Повседневность Средневековья

Браки заключались уже в раннем возрасте. Это характерно и для знати, и для бюргерства, и для крестьянства — там, где не существовало подворного права, исключавшего раздел земли. Четырнадцатилетняя девушка уже считалась невестой, а династические союзы устраивались чуть ли не в детском возрасте. Не считалось предосудительным повторное вступление в брак — наоборот, это было весьма желательно, особенно для женщины-вдовы. В таких случаях дети, рождённые от первого мужа, её практически не интересовали.

Широкое распространение церковной формы брака, брачно-семейных отношений, их окончательная «христианизация», переход в морально-правовом аспекте под церковную юрисдикцию произошли именно в эпоху Возрождения. Возможно, Реформация стала последним, завершающим аккордом в многовековой эпопее. На этом пути церковь отобрала и ассимилировала, переработав в соответствующем ключе, многие языческие обычаи, облагородив и освятив их. Языческий брак олицетворял собой священный союз — соединение мужского и женского начала, призванное увеличить плодородие космоса, и поэтому в магическом действе важнейшее место отводилось эротике, фаллической символике.

С приходом христианства церковь берёт на себя мистерию, превращая её в таинство, получившее материальное воплощение в церковном венчании, а всё земное оставляет светскому празднику. Ритуал разделяется, причём обе части получают собственное содержание и особую эстетическую форму. Лишённые сакрального духа, свадебные обряды эпохи Возрождения отличаются чрезвычайной свободой нравов и даже разнузданностью. Это характерно для бракосочетания как простолюдинов, так и знати. Бесстыдные насмешки, вольности и непристойности сопровождают свадебный поезд, пир, величание. Они как бы воссоздают особую атмосферу древних сатурналий — обстановку вседозволенности. Свадьбы могли длиться по нескольку дней. В честь молодой пары устраивались пиршества, игры, танцы, зрелища. Сочинялись и произносились «свадебные супы» — песни и шутки, посвящённые жениху и невесте, полные скабрезностей. Эротикой наполнены такие обычаи, как похищение подвязки невесты, а то и её самой, праздничное посещение бани и др.

Одним из примеров длительного сосуществования языческого и церковного ритуалов, их органического совмещения могут служить два широко распространенных обычая. Они противостоят и одновременно дополняют друг друга: освящение брачного ложа и его публичное разделение. Так как главная цель брака — рождение детей, то священник освящает брачное ложе, дабы на нем было благоволение Божие, чтобы вступившие в брак имели наследников, продолжателей рода. Обычай публичного разделения ложа древний и коренится в традициях германских племен. Поскольку брак — это сделка, то она должна заключаться публично, при свидетелях. Поэтому во многих странах в разных классах общества бракосочетание считалось совершенным, если жених и невеста «накрылись одним одеялом».

Гравюра на дереве из Ярмарки Мелюзины. Консумация. XV в.

«Взойдёшь на постель и право своё обретёшь» — гласит немецкая поговорка. Подобная лёгкость порождала массу «случайных» или «тайных» браков, которые церковь признавала весьма неохотно. Однако церковное венчание внедрялось чрезвычайно медленно, наталкиваясь на глухое и упорное сопротивление в разных слоях населения. Обычай публичного разделения ложа сохранялся вплоть до XVII в., пока церковный обряд не стал единственной законной формой заключения брака.

Самое важное событие в семье — рождение детей, о чём свидетельствует обычай «пробных ночей». Он был распространён в XV и XVI вв. «Пробные ночи» были приняты в крестьянской среде как форма добрачных ухаживаний: когда девушка достигает возраста зрелости, её посещает по ночам выбранный ею юноша. Эти свидания продолжаются в течение некоторого времени, пока молодые не решат вступить в брак, либо разойтись.

Если они расстанутся, то «пробные ночи» через какое-то время возобновятся с другим партнером — эта практика не бесчестит девушку. При повторных разрывах общественное мнение может заподозрить скрытые недостатки у девушки. Если же она забеременеет, то парень официально сватается к ней. В патриархальном деревенском мире он, как правило, не мог оставить её, так как подобный поступок восстановил бы против него всю деревню. Этот обычай встречается также у знати и горожан в Германии, Франции, Италии. В среде бюргеров он не был связан с сексом, являясь скорее не «испытанием», а некоей невинной формой флирта, при котором присутствовали свидетели.