Повторение прошлого (СИ)

— Да не тебя, — уточнил красавчик, — не переживай. Пошутил я, прости, если плоско. Правда, по максимуму сдерут за пластику лица, но это нормально, врачи кожу сдирать любят. Доктор сказал, что не все так и страшно, обещали оформить все в лучшем виде. Впрочем, все они обещают, откуда потом постоянно улыбающиеся старушки берутся. Представляешь, вчера один подводник питерский смотрит, а у него после пластики носа одно ухо подвешено теперь к черепку выше другого. Он к врачу, тот его к психиатру, мужик за ружье, да как шмальнет тому в грудь, что без всяких шансов, а потом себе заряд в испорченный черепок. Мозги на вылет, понятно…

— Кто вы, — перебила она его, уставшая уже слушать весь этот бред, — я вас знаю?

— Во, блин, дает, — улыбнулся незнакомец, — сейчас выяснится, что мы еще и не знакомы. Мы не знакомы?

Больная отрицательно покачала головой, что означало лишь одно, что они действительно не знакомы. Тип, похоже, над ней издевался. Откуда вообще он здесь взялся, из той бумажки, что нашла Ивановна, неизвестно в чьем кармане, якобы в ее костюме?

— Ты и, правда, меня совсем не помнишь? — вдруг спросил совершенно серьезно он, перестав дурачиться и присев на корточки перед ее кроватью.

Больная согласно кивнула.

— Да, тяжелый случай, — вздохнул он, принимая снова вертикальное положение своего явного превосходства над этой лежачей. — Но я-то выживу от твоего беспамятства, а вот как мой дядя все это переживет, я не знаю. Тогда все наши договоренности по боку, ты их тоже не помнишь? Хорошо, хоть русский язык с перепугу не забыла.

— Договоренности с кем, с вашим дядей?

— Конечно, — кивнул он, — с ним. Ведь у тебя с ним бизнес, ты — ферзь, он — дряхлый король с инфарктом.

— А вы?

— Я пешка, — улыбнулся мужчина, — на побегушках. Одни владеют жизнью и принимают решения, других — двигают. Я из этих, из бедных родственников, так сказать.

— Пешка, мечтающая дойти до конца доски?

— Ого, так ты даже про шахматы помнишь, супер. Но нет, королем я становиться не собираюсь, меня устраивает и мое серое пребывание возле моей королевы.

— И давно мы на «ты»?

Красавчик с улыбкой сообщил, что с первой брачной ночи, но тут же и признался, что снова плоско пошутил, просто хотел подкинуть очередную задачку ее поврежденному мозгу, чтобы тот побыстрее начинал шевелиться. Смешно, но…

— И что же здесь смешного? — не поняла она его юмора. — Человек попал в беду, а вам смешно?

— Я просто радуюсь, что ты жива, — пожал он плечами и в течение следующих десяти минут поведал больной в самых серьезных подробностях о всем ее, так сказать, недавнем прошлом. Или почти все, не вдаваясь особенно в мелкие подробности, какие, к примеру, та предпочитает вина, сигареты, музыку и фильмы, прокладки и прочую дребедень из повседневной жизни. Впрочем, про прокладки даже он с его необъятным кругозором ничего путевого все равно бы не рассказал. Человек должен возвращаться в себя постепенно, про это ей и Ивановна хорошо расскажет, если не забыла еще.

— Что еще вам про меня известно? — спросила чуть слышно больная, напрягаясь всем телом.

— Документы твои целы, правда подсмолились немного, ноутбук тоже, а вот от машины ничего не осталось, сгорела. Сумку с компом нашли рядом, представляешь, менты стащить не успели. И это в нашей-то стране, где лишь тот может себя считать успешным, если может хоть что-то украсть.

— Не поняла?

— Хм, — уставился он на нее, — чего ж тут непонятного? У нас не ворует только ленивый. Знаешь, как у нас пожарники дома тушат? Они сначала спасают оргтехнику и все такое, а после всему остальному хламу дают догореть, чтобы не возвращать спасенное, чем полиция лучше? Чекисты крышуют свой бизнес, менты — свой, прокуратура свой, ну а пожарники — свой. Один прокурор подобрал под себя игорный бизнес, взяли. Но он смылся в Польшу, выдали. Сейчас помощником губернатора какой-то области отбывает пожизненно. Прокурорские своих не сдают. Посадят за пирожок, стащи миллиард, и с тобой будут разговаривать со всем уважением. Таких небожителей даже по приговору в тюрьму не сажают, если конечно есть, кому заступиться, за них там другие лямку тянут, а эти в это время в торговых центрах по Москве шарятся.

— А от машины вообще ничего? — задала она очередной вопрос, отстраняясь от глобальных разборок.

— Тяжелый случай, — вздохнул энергичный противник чужой халявы, подходя к окну, чтобы еще разок взглянуть на свое новое приобретение — белоснежный паркетник, припаркованный под окном, — говорю же, сгорел наш кабрик. И тебе повезло, что мчались вы с опущенным верхом, иначе пробила бы головой крышу, а это уже смертельно. Хотя, возможно, тебя выбросило и через дверь, правды мы уже не узнаем, — немного подумал и добавил: — если сама не расскажешь, когда память вернется.