Повторение прошлого (СИ)

— Я хочу съездить на место аварии, — произнесла она спокойно, вытирая носовым платком размокшие глаза. — Прикажите подать мне одежду.

На что тот новоиспеченный слуга лишь усмехнулся, понимая всю бессмысленность возражений. Врачи тоже не стали возражать, надеясь, что предстоящий шок от увиденного поможет той вернуть память, попросили лишь не задерживаться, все же они за нее отвечали. Минут через десять незнакомая медсестра внесла в палату ее серую юбку и такой же серый, строгого покроя, деловой пиджак. Вещи были выстираны и выглажены. От бурых пятен крови не осталось и следа, но вид у костюма все же был не очень. После огня его так и не удалось восстановить, что больную особенно и не беспокоило. Ее беспокоило другое: она хотела разобраться на месте, как произошла та страшная авария, почему она не справилась с управлением и нашли ли того «гонщика», который так жестоко ее подрезал и скрылся с места происшествия? Отсутствовали детали, возможно, что самые главные, которые она и хотела восстановить в памяти как можно быстрее. Еще через десять минут она уже садилась в белый внедорожник своего нового знакомого, поданный к подъезду, а из окна палаты ее провожала совершенно равнодушным взглядом дежурная по этажу, сменившая недавно на посту кривоногую Ивановну.

— Ты мне не сказал главного, — спросила больная его уже в машине, покидающей территорию клиники, — как меня зовут и как зовут тебя с твоим дядей?

— Как тебя зовут, — водитель загадочно чему-то внутри себя усмехнулся, — не знаю. Будем надеяться, что ты именно та и есть, за которую себя и выдаешь.

— Я выдаю?

— Ну не ты, — вздохнул тяжело он, — за кого я тебя принимаю, пока твое лицо под бинтами, никто тебе точно этого, кто ты есть такая, золотце мое, не скажет. Или пока сама не вспомнишь и честно всем не расскажешь, почему выдаешь себя за другую.

Глава 17

Красотка с обложки глянцевого журнала, она и жила исключительно только на радость себе и горе окружающим. В свои неполные тридцать с хвостиком эта заокеанская сучка уже успела пару раз развестись, сделать несколько абортов и закончить с отличием юридический факультет Гарвардского университета. Родившись во Франции, большую часть жизни она ухитрилась провести все же в Америке. Интеллектуалка по отцу и фотомодель по матери, она предпочитала больше сниматься обнаженной, чем просиживать свою жизнь в библиотеках. Голого мальчика первый раз увидела во втором классе, особенно рассмешил его коротеньких «хвостик» спереди, а в восемнадцать Кэт уже ухитрилась по очень большой любви выскочить гражданским браком замуж за негра-баскетболиста, поступить в университет, разругаться в пух и прах с родителями и даже… сделать аборт. Родители просто были счастливы, когда она наконец избавила их от своего обязательного присутствия. А вскоре такого же счастья удостоился и негр, с которым она прожила целых 363 полных ночи и еще несколько часов жуткого дневного расставания. Ровно через год баскетболист оставил ей свой мячик, подержанный «Бьюик» и сбежал с очередной девкой, только его и видели. Убитая горем «вдова» при живом гражданском муже, выкурила сигаретку, выкинула в окно семейный портрет несостоявшегося счастья и гордо отправилась в путешествие через всю Америку на подержанном драндулете этого долговязого баскетболиста. В конечном пункте, бросив колымагу, отправилась уже на самолете дальше во Францию, чтобы порадовать дряхлых предков своим посещением и сообщить им, что у нее все замечательно, что она снова свободна и после окончания университета вернется, скорее всего, под их крыло. Понятно, что те были не просто в шоке, своим этим заявлением она вогнала их в такой ступор, что мама даже слегла. Для виду, но даже это не спасло положения, Кэт таки почти сдержала свое обещание. И если бы на пятом курсе ей не сделал бы предложение престарелый владелец сети строительных магазинов, разбросанных по всему северному континенту Америки, то все именно так бы и случилось. Однако родителям повезло, не повезло ее новому мужу.