Позади Москва

Боевая машина пехоты М2 «Брэдли» оснащалась 25-миллиметровой нарезной автоматической пушкой М242 «Бушмастер» и спаренным с ней пулеметом М240 калибра 0,3 дюйма – бывшим бельгийским FN MAG. За каждую секунду два этих ствола с каждой машины выпускали столько снарядов и пуль, что исходные иллюзии толпы по поводу своей всесокрушающей мощи были развеяны в буквальном смысле этого слова. На дистанции в несколько десятков ярдов даже 10-граммовая пуля единого пулемета пробивала по несколько тел сразу, осколочный же снаряд «Бушмастера» мог разорвать человека на части. В течение нескольких невыносимо длинных мгновений все стволы защищающихся пехотинцев молотили с максимальной скорострельностью, а напирающая толпа, еще ничего не поняв, давила вперед, толкая уже мертвых, но еще стоящих на ногах людей на летящую в них смерть.

Техническая скорострельность «Бушмастера» в автоматическом режиме составляла около 200 выстрелов в минуту. На борту каждой боевой машины находилось 70 и 230 патронов к пушке в двух коробах-кранцах и еще 600 в укладке в глубине корпуса. Пулемет выдавал от 650 до 950 выстрелов в минуту, но питание устанавливаемых на «Брэдли» М24 °C осуществлялось из 200-патронных лент, что обеспечило именно пулеметам максимальную эффективность в сложившихся особых условиях боя. На несколько секунд возникло шаткое, текучее равновесие – через тела уже упавших с воем и криком лезли вперед все новые и новые люди, потому что до них еще не доходило, что сейчас будет уже с ними самими. Им казалось, что еще несколько мгновений ужаса, еще два десятка метров разбега – и все кончится: они доберутся до цели и удовлетворят свою ярость. Но пули и снаряды продолжали рвать ряды людей, сначала бегущих им навстречу, потом остановившихся, сбившихся в кучу, шатающихся и шарахающихся влево и вправо, вперед и назад почти на одном месте. Потом вся толпа разом побежала обратно – от смерти, продолжающей сечь и терзать ее. Команды «прекратить огонь» не действовали сразу: испытав свой собственный страх, люди за прицелами пулеметов и автоматических пушек позволяли себе дать еще одну или две лишние очереди. Пусть идущие уже в спины бегущих, но только одни и позволяющие обеспечить безопасность. Только одни и доходящие до людей, не понимающих иного языка.

– Они сами виноваты, – произнес мастер-сержант с таким чувством, что генерал-лейтенант Хэртлинг перенес взгляд на него. – Если бы они послушались, когда с ними еще разговаривали…