Позади Москва

— Так точно, химики.

— Зарин-зоман учили, химики? Вместо огнемета?

— И это тоже, товарищ лейтенант. Минут пять или даже десять. Остальное время — стрелковые упражнения. Здесь все добровольцы. Ни одного дезертира в отделении за столько дней. А у вас?

Лейтенант посмотрел на командира их отделения как на нечто невиданное.

— Я не понял, боец? Ты борзый?

— В тот раз меня звали Скорый, товарищ лейтенант. Мне 40 лет. Я отдаю честь звездочкам на ваших погончиках, и я буду исполнять ваши приказы, можете не сомневаться. Как и мои люди. Но у меня на счету есть убитые. Не надо со мной обращаться как с первоклассником.

— Когда, где? — коротко поинтересовался лейтенант, не изменив выражения лица.

— Югославия, самый последний набор. Не РДО, не «Волки». Просто среди сербов. В Игмане в основном. Чуть больше, чем полгода, почти 7 месяцев.

— Кем?

— Разведчик-стрелок, разведчик-корректировщик. Был. С 60-миллиметровым минометом умею обращаться.

— Это еще что?

— Американский. Уже тогда был старье…

Несколько человек из разглядывающих их рассмеялись.

Лейтенант тоже улыбнулся, и Вика решила, что теперь все будет проще. Однако перекличку произвели точно по уставу, а имена и фамилии офицер записал в блокнот, развернутый на коленке. На фамилию Петрова он поднял глаза и одновременно брови, как кот.

— А это кто?

Вика вышагнула вперед. Она уже знала, что козырять офицерам здесь не надо, поэтому просто встала «руки по швам» и назвалась.

— Медсестра?

— Никак нет, стрелок.

— А, ну-ну… Ты думаешь, много тебе придется стрелять?

Она не знала, что можно ответить, чтобы не показаться дурой. Безнадежное задание самой себе.

— Да мы тут вообще не стреляем, — коротко объяснил лейтенант, даже не собиравшийся ждать от нее какого-то ответа. — Ни разу не пришлось за столько дней уже, представляете?

— Как же нет? — неожиданно возразил один из его собственных людей. — А помните, по вертолетам тогда?

— Ну? По вертолетам, это да, это было. А по людям нет.

Сказав это с таким глубокомысленным видом, он стал уже совершенно нормальным. Даже поза изменилась. С двух сторон подтянулись еще человек пять такого же вида «бывалых бойцов», и лейтенант хорошо поставленным голосом наконец рассказал им о происходящем. Как и другие, он понятия не имел ни о какой высокой стратегии, о происходящем в Вашингтоне, Лондоне и Кремле, да хотя бы и в Центральной полосе России. Но лейтенант был «кадровым» и внятно понимал происходящее здесь, на месте. Оправившись от первого потрясения, командование превратившегося в Северо-Западный оборонительный район округа развило завидную активность. Заключавшуюся не в «накоплении сил», а в резкой и эффективной работе по осторожно подходящему первому эшелону войск агрессора всеми имеющимися средствами. Одновременно с массовой, практически тотальной мобилизацией накопленного страной за десятилетия потенциала. И что любопытно: плюнув на дезертиров и положившись на нормальных мужиков, не зассавших остаться в строю, когда дошло до реального дела. Озверевших от произошедшего и не боящихся рискнуть и собой, если надо. Примечательно, что, когда лейтенант говорил об этом, его молодое лицо стало на секунду удивленным.

Сутки назад сводная маневренная группа их участка Северо-Западного оборонительного района нанесла контрудар по головным элементам польской 12-й Щецинской механизированной дивизии, чувствительно потрепав одну из четырех ее бригад. По словам лейтенанта, одна из ушедших в охват танковых рот сумела пройти в тыл зарвавшимся полякам на три десятка километров, вволю порезвилась среди тылов и, потеряв всего пару машин, вернулась назад с пустыми боеукладками, но со свисающими с гусениц останками ремонтников, саперов, медиков и квартирьеров в польской военной форме. В нескольких других местах вышло далеко не так лихо, но все же, по словам того же лейтенанта, на их участке армия, в общем, пока несла потери ненамного большие, чем наносила их.

В городе и области было полно качественной строительной техники, и она который день подряд пахала по 24 часа в сутки. Между прочим, с насильственной мобилизацией гражданских водителей техники, в том числе не граждан России. В том числе с показательными расстрелами «за саботаж».