Позади Москва

Вика представила себе, как расстреливают молдаван, узбеков и таджиков, составляющих львиную долю петербургских строителей, и пожала плечами. В это она не поверила. И сегодняшняя езда по Выборгскому шоссе и КАД без каких-либо препятствий по дороге тоже не давала повода принимать с энтузиазмом описанную лейтенантом картину за правду. Была бы правда — так на шоссе через каждую пару километров лежали бы хотя бы бетонные блоки, если уж не возведенные баррикады со знакомыми по фильмам «ежами». А уж объезд препятствий туда и сюда на малой скорости она бы почувствовала, даже в кузове и охреневшая. Они как бы находились сейчас в «бригадном опорном пункте», но даже здесь не было заметно ни рядов траншей со всех сторон, ни дотов из еще сырого бетона, ни колючей проволоки и табличек «Осторожно, мины!», в конце концов. Создавалось такое впечатление, что им рассказывают про что-то далекое, происходящее не здесь. Примерно в этот момент она перестала слушать рассказ уже чуть ли не кулаком размахивающего офицера с вниманием и даже восхищением и «включила защиту». Поставила вокруг себя невидимый барьер, позволяющий анализировать услышанное с упором на реализм. Это был простой навык. Отработанный. Без которого она не дожила бы до своих лет, не став жертвой маньяка или по крайней мере насильника.

— Подкрепление подходит только так, — заливался лейтенант. — Но нам обещали огнеметчиков, а не теоретиков! И техники больше!

Вика впервые за эти минуты отвела взгляд от славного мужественного лица и посмотрела на остальных солдат вокруг. За редкими исключениями — мальчишки, точно такие же, как половина ее собственного отделения и роты в целом. «Кадровая часть». Лишь несколько выглядят постарше других, наверняка контрактники. Остальные, значит, срочники. Сколько сейчас служат, год? Сколько из этого года прошло к моменту, когда агрессия НАТО перестала быть никого не пугающей страшилкой тупых коммунистов и стала реальностью? Полгода? Сколько из этого времени они действительно занимались боевой учебой? Сколько раз стреляли?

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? — произнесла Вика вслух неожиданно для самой себя.

— Разрешаю, рядовой. Обращайтесь!

Насмешки в голосе не было. Красивое, мужественное, молодое лицо. Таких снимают в кино. Такие не идут в лейтенанты, если не считать рот почетного караула. Что-то здесь не так.

— Почему вы сказали, что нам не придется стрелять? И что сами вы не стреляли?

Лейтенант помолчал и почему-то обернулся на своих людей. Никто из них не произнес ни слова с самого начала.

— Мы только один раз видели противника. Пара вертолетов прошли на большой дистанции. Незнакомые, мелкие. Похоже, что не польские, но я не знаю точно. Вот по ним мы стреляли. А так… Час марша туда, командуют «занять оборону», потом час марша обратно или вбок. И так по 3–4 раза в день. Иногда и ночью. Пленных мы видели, сожженную технику видели, и свою, и чужую. Да, именно так!

Он снова обвел взглядом своих ребят и снова взглянул на нее.

— Значит, вы не воевали еще?

— Ну…

К чести мужчин, никто ничего не сказал. Было понятно, что лейтенант, в общем-то, ни в чем не виноват. Просто избыток безосновательного пафоса. Может быть, это пройдет, а может быть, и нет.

Лейтенант продолжил объяснение уже на тон тише. Даже уже отвечая на вопросы без «разрешите обратиться». Даже не возражая, когда за него отвечает кто-то другой.

Пленных взяли, конечно, не они — он даже не знал кто. Не танкисты. Но зато это точно не первые пленные. Машина, которая ее так удивила — это «Тунгуска», фактически супер-оружие. Здесь их несколько штук, и именно поэтому их еще не давят с воздуха. Насколько ему известно, была одна попытка. Остатки управляемого храбрецом штурмовика можно было, при желании, посетить — поискать сувениры. Чадить они уже перестали. Беспилотники, по слухам, сбивали несколько раз. Но по его личному мнению, на них наверняка нон-стоп пялятся со спутников, так что какая разница. Долбанут чем-то тяжелым с большой дистанции, вплоть до «Томагавка», — и привет. Но это лотерея, может быть, и не долбанут или долбанут, но не попадут.

«Или попадут, но в кого-нибудь другого», — закончила Вика про себя. Итак, основу обороны города, по крайней мере с этого направления, составляла 25-я гвардейская мотострелковая бригада. Финны в войну пока не включились, черт их знает почему. Возможно, им хватило двух прошлых раз, и они еще надеялись, что все обойдется. Не оккупацией одного из важнейших финансовых партнеров и щедрого донора, а какой-нибудь «малой кровью». Возможно, ждут, пока американцы сровняют с землей обе мотострелковые бригады, обороняющие город, а с ними артиллеристов, ракетчиков и моряков.

— А что флот?

Лейтенант выматерился и окончательно стал похожим на всех них. Наваждение в стиле «это киногерой, а не пехотинец» ушло.