Позади того, что позади (СИ)

Специальная конструкция позволила Золе прикрепить пальцы к рукам Офелии без хирургического вмешательства и абсолютно безболезненно, существенно перевернув весь ее мир. Наконец она сможет продолжить комфортную жизнь. Шарф, конечно, смягчал потерю пальцев, заменив ей руки, но вернуться к собственным действиям и контролю над мелкой моторикой было приятно.

Новые пальцы оказались подвластны с первого изгиба, единственным их минусом было то, что способность чтению к ним не прилагалась, но это было последнее, на что стоило обратить внимание.

Когда они вернулись, Торн все также твердо и несокрушимо стоял, ожидая их возвращения. Иногда Офелии казалось, что в Центре девиаций он мог бы просто стать посреди парка аттракционов и его бы никто не заметил.

Увидев ее новые пальцы цвета его ноги, выражение лица Торна все же смягчилось и заставило Офелию улыбнуться.

– Как думаете, вы сможете заставить его пройти сквозь зеркало? – пролепетала она, поправляя спавшую с плеча ткань – наконец она может сама поправить одежду не по размеру! – Учитывая потерю свойства.

Зола повела их в другую дверь, ведущую в иной коридор, на этот раз идеально убранный и чистый, такой королевский, что Офелия не видела похожих. Коридор в хоромы, принадлежащие испачканной в саже и масле Золе.

– Я не могу заставить его сделать то, на что он больше не способен, но я могу внушить вам обоим кое-что другое. Офелия, вы же не утратили свою способность?

– Надеюсь, нет.

Она не знала, может ли еще проходить сквозь зеркала, так как ни разу с момента попадания в этот мир не пробовала этого сделать. Да и толку от этого, если они не пропускают?

Офелия не была занесена в списки населения, не имела документов, словом, она – белое пятно в истории этого мира, которое можно вычеркнуть – и ничего не поменяется. Торн напротив: гражданин Луны, причем полноправный и с трудоустройством. Возможно, за это его лишили этой способности.

– Если вы все еще можете проходить, то я вам помогу взять с собой Генри.

Они подошли к маленькой двери без надписей, почти сливавшейся со стеной. Совершенно незаметная даже самому острому взгляду, что уж говорить об Офелии, если бы она была без очков. Зола открыла комнату ключом, что всегда носила при себе, и включила свет одинокой лампочки, не мигающей, отлично работающей. Были бы такие в Центре девиаций, уж точно бы дольше пяти секунд непрерывно не горели.

– Двадцать с чем-то зеркал, – сообщила Зола, глядя на накрытые белыми тканями прямоугольники, круги и эллипсы, ромбы и квадраты – самые разные формы, но одинаковые свойства.

– И через какое ты сюда попал? – спросила Офелия, смотря на до безумия сосредоточенный взгляд Торна.

– Это, – ответил он и указал на самое высокое зеркало в первом ряду.

Зола сняла оттуда белую ткань, и перед ними предстало самое, что ни на есть, обычное зеркало, какое было у Офелии в комнате на Аниме, в доме Беренильды на Полюсе, в здании Мемориала и директорских апартах в Центре девиаций.

Офелия нахмурилась и подошла к нему, разглядывая свое отражение в дивных для ее времени одежках, но с верным шарфом на шее. Ее рука дотронулась до зеркала, чтобы проверить материю, и как только она провалилась, оставив за собой кольца на поверхности, Офелии все стало ясно: это зеркало вернет их домой.

– И вправду со свойствами, – тихо промолвила она и повернулась к Торну: – Поддалось.

На миг взгляд Торна просиял, словно пробудился от долгого сна, но тут же стал суровым. Точно. За работу.

Зола попросила Торна стать возле Офелии и взять ее за руку, а сама отошла на пару шагов назад и выставила пятнистые руки. Она сконцентрировала весь свой взгляд на Офелии, прощупывая ее биополе, как та почувствовала себя марионеткой в руках у кукловода. Ее тело больше не было ее телом полностью, за ним установили тотальный контроль.

– Не настолько ровное, но держать легко, – сообщила Зола и перевела взгляд на Торна.

А вот тут было сложнее. Только Зола постаралась с ним соединиться, как на его шее заиграли желваки, а рука готова была поломать вновь приобретенные, механические пальцы Офелии. Но Зола не была бы королевой, если бы не овладевала экземплярами и покруче. Торн поддался, Офелия это почувствовала, когда он внезапно расслабился, но в глазах мелькали вспышки ярости, унижения, гнева и понимания: так было нужно.

– Ты даже сложнее Волка, такого острого поля я в жизни не встречала.

Не зная, комплимент то был или нет, Офелия обратилась к зеркалу по воле Золы. Вместе с Торном они подошли к своим отражениям вплотную. Она такая низкая, а он такой высокий. Она загорелая, он бледный. Она с Анимы, он с Полюса.

По собственной воле Офелия крепче сжала руку Торна – ну когда еще ей выпадет такая возможность? – и сделала шаг навстречу неизведанным просторам зазеркалья. Не было больше того мира, в котором они побывали, не было больше Изнанки со своей инверсией цветов. Ни прошлого, ни будущего, лишь длинный темный коридор.