Позади того, что позади (СИ)

– Я тоже… – начал Торн, запинаясь на каждом слове, но не выпрямляясь. Он хотел сказать ей об этом не на расстоянии сорока одного сантиметра. – Я тоже люблю тебя.

Офелию захлестнула волна эмоций. Торн никогда не хотел бросать ее. Он тоже ждал, когда его я наконец станет мы.

Она поцеловала все шрамы на его лице, останавливаясь и уделяя внимание каждому из них, будто бы они живые. При каждом ее поцелуе мышцы Торна расслаблялись.

Каждый на лице в том же месте, где и должен быть. Значит, и остальные там же. Все пятьдесят шесть, и все на своих местах.

========== Глава 5. ==========

До искусственного рассвета двадцать девять минут восемнадцать секунд. Семнадцать. Шестнадцать.

Офелия, сидя на кровати, рассматривала новую ногу Торна, всю состоящую из блестящего полированного металла, полностью повторяющую уцелевшую, как будто бы делалась сразу по исходному материалу.

– Они принесли ее в тот же вечер, как сделали все замеры, – сказал он, глядя на протез так, словно впервые видел. – Генеалогисты и близко с ними не стоят.

Офелия не видела ни единого проводка, ни шурупов – ничего. Ножной аппарат Торна, который был у него на Вавилоне, оказался сущей рухлядью по сравнению с передовым протезом, металлической копией его длинной ноги.

– Как ты оказался здесь? – наконец спросила она. Это был первый из множества вопросов, которые она планировала задать. Жаль, у нее нет феноменальной памяти Торна, чтобы запомнить все вопросы, возникшие во время этого путешествия.

Торн глубоко вздохнул и опустил глаза на свои руки. Из-под его одежды не виднелся

ни один желанный шрам.

– После того, как я выпустил твою руку, я очутился в пустоте в прямом смысле этого слова. Не было ничего, только темнота. А после появилось зеркало.

– Такое же, как здесь можно найти?

Кивок.

– Именно. Других вариантов побега не было, пришлось шагать. Попал я в этот дворец, в кладовую, где стояло еще двадцать семь зеркал.

– А твое тело?

– Вернулось все, кроме аппарата Генеалогистов.

Офелия скривилась и тревожно глянула на него из-под оправы, стараясь уловить малейший проблеск чувств. Но нет – стальной взгляд, впившийся в собственное отражение зеркала. Этот взгляд изменился, исчезла строгость к самому себе, но металла в нем не убавилось.

– А было… ну, больно? – спросила Офелия, уже позабыв, что Индекса в этом мире не существует.

– Да, – ответил Торн, все еще смотря на своей отражение, чьи брови двигались в такт его собственным. – Но за мной быстро пришли.

– Королева?

– Да, велела сделать мне протез. Нужно отдать должное: он абсолютно заменил ногу без помощи трости. Взамен на новую ногу я стал выполнять обязанности архивиста, в следствии чего мне сделали документы.

– Мистер Генри, так?

Кивок.

Офелия медлила, не хотела задавать вопрос, мучивший ее, а судя по всему, и его тоже.

– Позади того, что позади, – промолвила она, оттягивая время. – Леди Елена сказала обернуться по-настоящему. Это и есть то, о чем она говорила? Мир внутри двух отражений?

Торн покачал головой, наконец посмотрев на Офелию. В нем пробуждалась прежняя пылкость к разговорам обо всем, что касалось их мира, словно это была единственная тема, где он способен связать больше двух слов.

– Я бы так не сказал. Мир в зазеркалье… Было бы странно, если бы это действительно было так. Сама подумай: у этого мира есть свои зеркала и свои зазеркалья…

– Это значит, что и у них тоже были бы миры, – подхватила Офелия, выпрямляясь на кровати. – Это невозможно, данные зеркала неприступны для обратного побега, только для попадания сюда.

Торн выгнул бровь, его шрам растянулся на лбу. Офелия поймала на себе взгляд, в котором ясно читался вопрос: “Ты догадалась?”, но так и не могла ответить ему. Она что-то упускала, но этого не упускал Торн. Помня все, в данный момент ему лучше удавалось собрать все головоломки в один большой ответ – тот, который был нужен им двоим уже более трех лет.

– Именно поэтому это не может быть миром в отражении зазеркалья. Если это и вправду мир позади того, что позади, то второе позади это и есть Изнанка. Оттуда вся инверсия. Граница миров, но не Recto и Verso, так как Verso и есть эта граница. Изнанка не могла быть иным миром.

– Мы сейчас в ином мире, а Изнанка является границей. Лицевая Сторона и Новая Сторона, – догадалась Офелия. – Значит, чтобы выбраться в Recto, нам нужно преодолеть путь в два зеркала.

Тут-то она и заметила, что что-то не так. Торн помрачнел как никогда раньше после слова “зеркало”. Он вновь поднял холодные глаза на отражение.

– Твоей компенсацией стали руки чтицы. Моей – способность проходить сквозь зеркала.

Теперь Офелии все стало ясно: Торн просто не мог к ней вернуться. Его компенсацией за существование в этом мире было семейное свойство, и эта потеря отдавалась в нем куда ярче, чем если бы он утратил когти. Да, они, без сомнения, приносили куда меньшую пользу, чем оба свойства Офелии.

Но она обещала себе уйти не одна. И она не уйдет.

– Что произошло в Изнанке? – Офелия посмотрела на Торна. – Ты сам сказал во время нашего последнего разговора, что жуткий собственник. Что случилось?