Поздняя греческая проза

Писатель сообщает, что он и сам вавилонянин и знаток магии, но сведущ и в эллинской образованности, что его цветущий возраст приходится на время Соэма, сына Ахеменида, потомка Арсаки, который царствовал, происходя от царственных предков, и все же стал членом сената в Риме, даже консулом, а затем снова был царем великой Армении; на его время и пришелся расцвет Явмлиха, как он сам об этом говорит. Он упоминает, что над римлянами царствовал Антонин[167], когда Антонин, по его словам, послал Вера, главного полководца, брата и свояка, на войну с парфянином Вологесом, Ямвлих предсказал и начало и исход войны; Воло-гес убежал за Евфрат и Тигр, а парфянская земля стала подвластной римлянам.

11. Тигр и Евфрат были юношами, похожими друг на друга, а Родан был похож на них обоих. Когда Тигр, как мы уже сказали, скончался, вкусив розы, Родан вместе с Синонидой переправился на островок; мать, глядя на Родана, восклицает, что ожил ее покойный сын и что Кора[168] сопровождает его. Родан разыгрывает эту роль, подсмеиваясь над простотой островитян.

Даму доносят о случившемся с Роданом и о том, что сделал с ним Сорех; доносчиком был тот самый врач, которого Сорех тайком послал, чтобы вылечить рану Синониды. Поэтому схватывают Сореха и ведут к Гарму; посылают к жрецу Афродиты и самого доносчика с письмом Дама, в котором был приказ схватить Синониду и ее спутника. Врач переправляется через реку, повиснув, по обычаю, на священном верблюде, а письмо он спрятал в его правом ухе. В конце концов доносчик захлебнулся в реке, но верблюд добрался до острова; Родан и его спутница узнают все, обнаружив письмо Дама в ухе верблюда.

12. Поэтому они бегут оттуда, встречают Сореха, — его ведут к Гарму, — и вместе с ним останавливаются в гостинице. Родан ночью подкупает стражей, пользуясь их страстью к золоту; стражей Сореха убивает; Сорех бежит с Роданом и Синонидой, вознагражденный таким образом за оказанное ранее благодеяние. Дам схватывает жреца Афродиты, расспрашивает о Синониде, в конце концов старика приговаривают к тому, чтобы он из жреца стал палачом. Обычаи и узаконения, касающиеся палача. Схватывают Евфрата, потому что отец и жрец, приняв его за Родана, называет его этим именем; Месопотамия, сестра, бежит. Евфрата приводят к Саку и допрашивают о Синониде, поскольку его считают Роданом. Сак посылает Гарму известие, что Родан уже схвачен, а Синонида будет схвачена. Евфрат, судимый вместо Родана, заявляет, что Синонида бежала, когда его забирали — он был вынужден назвать Синонидой свою сестру Месопотамию.

13. Родан и Синонида, бежавшие вместе с Сорехом, находят пристанище у земледельца; у него был дочь, красивая на вид; недавно овдовев, она остригла волосы в знак привязанности к мужу. Ее посылают продать золотую цепь, которую Родан и его спутница унесли из заключения; дочь земледельца отправляется к золотых дел мастеру. Тот, заметив красоту женщины и увидев часть цепи, которую как раз он-то и делал, и стриженые волосы, заподозрил, что это Синонида, и послал к Даму; вместе со стражниками, которых прислал Дам, он стал тайком следить, куда она пойдет.

Та, догадавшись о его намерениях, бежит в уединенный заезжий двор; здесь рассказывается о девушке по имени Трофима, о рабе — ее любовнике и убийце, о золотых украшениях, о беззаконных деяниях раба, о его самоубийстве, причем самоубийца Запятнал своей кровью платье дочери земледельца — отсюда страх девушки, ее бегство, изумление и бегство стражи; девушка приходит к отцу и рассказывает о случившемся; Родан и его спутница бегут оттуда, но еще до этого золотых дел мастер успел написать к Гарму о том, что Синонида найдена — в доказательство чего была послана купленная цепь; дальше речь идет об остальных подозрениях насчет дочери земледельца.

14. Родан, уходя с намерением бежать, целует дочь земледельца, Синониду обуял гнев из-за этого: сперва она только подозревала об этом поцелуе, но затем, стирая с губ Родана кровь, которая осталась от поцелуя, она в этом убедилась. Поэтому Синонида стремится погубить девушку и, словно безумная, опрометью устремляется к ней; Сорех следует за нею не в силах совладать с ее безумным порывом.