Поздняя любовь

Вчера вечером был освещен только тот угол комнаты, где стоит телевизор, зато теперь, светлым утром, все обширное помещение, в которое спускались три ступеньки, сияло свойственным ему величием. Перед дверью террасы был накрыт стол, занавески высоко подняты; застекленные двери открывали вид на декорированный паркет террасы, виднелись деревья и кусты, растущие вдоль ближнего края сада. Снаружи была еще одна постройка с ванной, но она не попадала в перспективу, если смотреть через стеклянные двери комнаты. Доната любила наслаждаться видом молодой зелени.

Как и всегда, стол был накрыт на двоих, но Доната очень обрадовалась, что завтракать предстоит в одиночестве.

Госпожа Ковальски, экономка, вошла и приветливо поздоровалась. Она внесла поднос с кофейником и стаканом свежевыжатого апельсинового сока.

— Отличное утро, — заметила она. — Сразу видно, что скоро весна.

— К счастью, так оно и есть, — согласилась Доната. — И это хорошо как для души, так и для строительного дела.

— Ах, госпожа Бек, да вы же всегда в радостном настроении!

— Лучше сказать, в довольно беззаботном. В моем возрасте привыкаешь принимать вещи такими, какими они тебе являются, госпожа Ковальски.

Экономка поставила стакан на стол перед Донатой и налила в него кофе.

— Ах, ну что это вы такое говорите! В сущности вы еще совсем молоды.

Слушая это не без удовольствия, Доната засмеялась.

— Вам достаточно поглядеть на себя в зеркало, — продолжала экономка. — Вас можно принять скорее за маленького юношу, чем за зрелую женщину.

— Ну, зачем же преувеличивать!

— Может быть, открыть дверь в сад? Правда, я уже хорошо проветрила, но…

— Можно попробовать.

Ковальски чуть-чуть приоткрыла дверь, и в комнату сразу же хлынул поток свежайшего воздуха.

— Благодарю, госпожа Ковальски, — произнесла Доната. — Очень хорошо.

— Не будет ли слишком прохладно?

Доната улыбнулась такой предусмотрительности.

— Тогда я просто притворю дверь.

Госпожа Ковальски прижала пустой поднос к груди.

— Что-нибудь приготовить на сегодняшний вечер?

— Нет, спасибо. Никаких особых желаний у меня нет.

— Тогда позвольте пожелать вам хорошего дня.

— Спасибо, госпожа Ковальски.

Экономка вышла за дверь. Она вместе с мужем, оба уже в предпенсионном возрасте, обслуживали дом и сад и, насколько знала Доната, вовсе не собирались в ближайшее время уходить на покой. У Донаты они чувствовали себя хорошо, да и она была рада их присутствию. Обязанности Оскара Ковальски состояли в том, чтобы содержать в порядке плавательный бассейн, деревянные сооружения, автомобиль и сад, следить за температурой воды и воздуха в помещениях. Его жена убирала комнаты, следила за бельем и закупала продукты. Варить ей приходилось только в особых случаях, поскольку Доната была не слишком большим гурманом и что-нибудь жевала, только ощущая голод. Бывая дома, она обычно сама себе кое-что готовила. Но когда назначался прием, то Ковальским цены не было. Экономка вызывала тогда на помощь племянницу и готовила стол, используя свой большой опыт и проявляя изобретательность, а ее муж, надев белые перчатки и придав лицу выражение окаменелости, прислуживал за столом. Оба жили в подвальном этаже рядом с большой кухней.

Доната выпила две чашки черного кофе и стакан апельсинового сока, съела пару кусков ржаного хлеба, обильно смазанных маслом, а затем позволила себе побаловаться сигаретой.

Перед отъездом она еще раз осмотрела свой незаметный макияж, отметила, что ее зеленые, лишь чуточку подведенные глаза смотрят на мир смышлено и бодро, и подкрасила губы.

Потом она накинула жакет, вытащила из гардероба дипломат с бумагами, взяла на всякий случай еще свою светлую кожаную куртку и села в машину.

Начинался новый день, и она была этому рада.

На строительной площадке, расположенной на улице Вольфратсхаузерштрассе, работа шла уже полным ходом. На какой-то миг в голове Донаты промелькнула мысль, не встретится ли ей тут снова тот молодой человек, с которым она столкнулась вчера вечером. Но она сразу же отбросила ее прочь.

Тяжелый серый лимузин производителя работ свидетельствовал о его присутствии на стройке. Доната, припарковав машину, вышла из нее и остановилась в ожидании. Она знала, что Петер Блюме ее увидит и подойдет, но не сомневалась и в том, что он специально выдержит какое-то время, чтобы показать и ей, и своим людям, что не собирается плясать под ее дудку.

Наконец он вылез из строящегося корпуса здания и, криво улыбаясь, поздоровался. При своем поэтическом имени («блюме» означает «цветок») это был коренастый человек, с фигурой, напоминающей быка, с маленькими, глубоко посаженными глазками и с лысиной, занимающей уже значительную часть головы. На нем были рабочий костюм и защитная каска.

— Доброе утро, господин Блюме! — Они обменялись рукопожатием. — Есть проблемы?

— Не беспокойтесь, госпожа Бек, все идет по плану.

— Я вижу, дело продвигается великолепно.

— Пожалуй, так.