Поздняя осень

— Случалось, что я не знала, что он женат… Узнавала слишком поздно, — ответила она откровенно. — Я уже была привязана к нему, трудно было от него отказаться… Но бывало и так, что я знала… И почему все-таки шла на это? Хочешь знать? — опередила она вопрос подруги. — Лучший ответ дает пословица: «Плохо, когда плохо, но еще хуже, когда нет ничего»! Ну, отказалась бы. Ну и что? Осталась бы опять одна?.. Надоело мне быть одной. Бывали дни, когда мне казалось, что я и разговаривать разучилась. Мои коллеги никак не возьмут в толк, почему я такая разговорчивая на работе. Они и не подозревают, что эти часы для меня что-то вроде ежедневных «упражнений по разговорной речи». Я заметила, что болтуны, как правило, одинокие или изолированные люди. Правда?

Кристиана не обратила внимания на вопрос, она сочувственно смотрела на подругу.

— А у тебя есть друзья? — спросила она. — Ты же давно в этом городе.

— Да, конечно! Друзей у меня много, — ответила Ванда. — Но не на работе! — тут же уточнила она. — Там у меня со всеми полуофициальные отношения. Так лучше! Я убедилась в этом на собственном опыте, — заключила она серьезно.

— Почему? — растерянно спросила Кристиана.

— Лучше, если на работе твоя личная жизнь никому не известна. На работе предпочтительнее играть роль. И чем удачнее ты играешь роль жертвы, обойденного счастьем существа, тем больше у тебя окажется сочувствующих и защитников. Это психологический эффект. Люди легче переносят несчастье ближних, нежели их успех. Везение вызывает зависть, даже ненависть. Для признания успеха, безусловно, необходимо одно качество: благородство. Только благородные люди — а их ох как мало! — способны признавать без оговорок, что есть люди лучше, умнее или красивее их. А чтобы пережить неудачу кого-то, чей-то неуспех, не нужны никакие качества. Наоборот, чужие неудачи служат утешением при неудачах собственных. Может быть, из чувства солидарности…

— Какие странные теории, — удивились Кристиана. — Где это ты их набралась?

— Я их не набралась, а сама пришла к таким выводам. Друзья, подруги, как бы хороши они ни были, не в состоянии превратиться в верного спутника. У них своя личная жизнь…

— И все-таки, — возразила Кристиана, — если бы ты не заводила сомнительных романов, за это время ты, может быть, встретила бы подходящего человека. А так, зная, что ты не одна, никто не решается…

— В какой-то степени ты права, — нехотя согласилась Ванда, — но я всегда слишком верила в очередную «единственную, неповторимую» любовь, переставая замечать все вокруг. Как бы тебе объяснить… Есть женщины несерьезные, легкомысленные, ничего не принимающие всерьез, в том числе и любовь. Я к ним не принадлежу. К любви я отношусь, как это ни смешно, даже слишком серьезно. Возможно, поэтому я и проигрываю всегда… Ведь каждый раз я верю в это всем сердцем, каждый раз влюбляюсь так, будто это впервые. И каждый раз мне кажется, что никогда я не любила так сильно, так глубоко. А потом? Все рушится, великая любовь разбивается, я остаюсь такой же одинокой, как прежде…

Она заплакала. Кристиане стало ее жаль, но она старалась не показывать этого.

— И ты не делала никаких выводов из того, что с тобой происходило? — упрекнула она Ванду. — Каждый раз начинаешь все сначала, ничему не научившись из прежнего опыта? С любым новым поклонником?

— Вовсе нет, — возразила Ванда. — Ты даже не подозреваешь, как упорно я могу сопротивляться! Как я равнодушна и сурова поначалу. Я их прямо-таки гоню! Но они ко мне все равно липнут. А потом исчезают так, что и не сыщешь! Как волшебники в сказках, как домовые, как призраки! Звоню им домой, на работу, поджидаю по дороге… Нет, их не найти, будто бы и вовсе не существовали. Все они одинаковы, — заключила она с горечью. — Убегают как трусы, хотя я их с самого начала предупреждаю…

— То есть как — предупреждаешь? — не поняла Кристиана.

— Очень просто. Я им говорю: «Ты поступишь точно так же…» Потому что я люблю честную игру. Я прошу их отказаться от меня, если это у них не всерьез, уйти, оставить меня в покое, не возбуждать во мне надежд. Но куда там! Они и слушать не хотят!..

— Потому что понимают, что имеют дело с человеком слабым, — прервала ее Кристиана.

— Они безжалостны, — продолжала Ванда, будто не слыша ее. — Вначале создают иллюзии, а потом бросают. Когда я счастлива, мне кажется, что на этот раз все будет иначе, что не повторится обычная история, — пожаловалась она наивно. — Знаешь, я заметила, — сказала она, немного поколебавшись, — таким образом ведут себя рожденные под знаком Рыб и Девы. Сначала взрыв увлечения, а потом ни с того ни с сего улетучиваются! Я дошла до того, что при знакомстве с мужчиной спрашиваю у него, под каким знаком зодиака он родился. Глупость ужасная, но, понимаешь, для меня это очень важно. Непонятно, почему мне попадаются только такие знаки, с которыми Скорпион совершенно несовместим!

— Ты полагаешь, что… — заикнулась было пораженная Кристиана.