Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки

Владимир Гореликов: «Сидишь в камере, приносят „Правду”, там пишут о кооперативах, о том, как кооператор идет в государственный магазин, покупает за рубль, ну образно, коробок спичек и продает его за пять, и ругают его за это. И я задаю себе вопрос, а за что же я сижу. Я продавал вещь, которая в магазине стоит полторы тыщи, за тысячу – дешевле, чем в государственном магазине».

Пока Дахья сидит в зоне, складываются состояния – миллионеров и миллиардеров, – на фоне которых вся его предпринимательская активность выглядит очень скромной. В начале 1990-х о грехах Дахьи, так волновавших в свое время советскую общественность, все уже забыли, и 7 марта 1993-го, отсидев 6 лет, Дахья убывает из исправительного учреждения ОД-1/3 Владимирской области в город, который за время его пребывания в заключении превратился из Ленинграда в Санкт-Петербург. Подельники Дахьи оказываются на свободе еще раньше.

Анатолий Кривенченко: «Не буду называть фамилии, но некоторые личности из его окружения, занимающие довольно высокое положение в иерархии – сейчас бы она не называлась преступной, – в Сестрорецке живут и довольно успешно занимаются таким мало-средним бизнесом».

В мире, куда вернулся после освобождения Дахья, уже не существуют те статьи Уголовного кодекса, по которым его признали в 1987 году виновным. Нет магазинов «Березка», зато есть обменные пункты валюты, а изготовленные в Гонконге часы и прочий ширпотреб, который помог Дахье разбогатеть, продается на каждом углу. Однако наш герой, сменивший свою фамилию на Романов-Херманссон, не потерялся и в новой жизни.

Уже через год после освобождения, в июне 94-го, Дахья становится значимой фигурой в нефтяном бизнесе. Чуть позже он является одним из руководителей новгородского деревообрабатывающего завода. Как и прежде, продолжает теснить конкурентов. Конкуренты отвечают по своему: 4 мая 99-го года его джип взрывают, но Дахья уцелел. Он на гребне.

Андрей Константинов: «Такой интересный жулик. Авантюрный. Персонаж плутовского романа. И у него и жизнь такая, как плутовской роман. С плохим концом».

Изменение российского Уголовного кодекса помогло Дахье в его новой жизни, зато против него новая жизненная реальность. Бизнесменам-предпринимателям угрожала теперь уже не милиция, не чекисты, но конкуренты. Шла война на уничтожение. Кто выживает, тот становится сильнейшим, тот присваивает все возможности на данной территории. Но многие из тех, кто начинал в советское время с фарцовки, так и не смогли измениться. Мир большого бизнеса их не принял. Дахья стоит особняком. Он сумел подняться с ковра ринга после страшного удара, стал крупным предпринимателем, но своими чистосердечными показаниями приобрел тьму врагов в прошлом, а своей активностью – легион конкурентов в настоящем.

29 декабря 1999 года его жизнь прервал точный выстрел снайпера.

* * *

Историческое имя Ленинграду вернул референдум в 1991 году. Но социалистический город ушел в прошлое не благодаря политическому решению. Он в чем-то сохранял черты исторического Петербурга на протяжении советского времени, несмотря на исчезновение столичного статуса, тотальные изменения социальной структуры, тектонические смены в составе населения. С другой стороны, постепенно, внутри советской формы создавалось другое содержание.

Поздние ленинградцы становились ранними новыми петербуржцами. Борис Гребенщиков еще числился сторожем, а Виктор Цой – кочегаром. Владимир Кумарин служил в «Розе ветров» буфетчиком. Анатолий Чубайс преподавал в Инженерно-строительном институте политэкономию социализма, Анатолий Собчак в ЛГУ – юридические основы социалистического права. Но они действовали, думали, знали то же, что и через пять лет, когда о них узнает вся страна.

Мизансцена была расставлена, оставалось поднять занавес.