Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки

Владимир Тараканов: «Приезжаем в Сочи. У меня чувство было – какая-то засада будет. Приезжаем на такси к „Дельфину”. Я вышел, не доезжая до гостиницы. И сказал Дахье, что буду гулять по улице, так как разыскивали только меня. В течение часа, чтобы он меня потом нашел. Пошел на пляж, так как погода была хорошая. Дочка, думаю, там. Дойдя до пляжа, я увидел ее с матерью. Расстояние было метров, наверное, 50. Я помахал им рукой, она меня не увидела. И только я решил спуститься к пляжу, как ко мне подходят: „Владимир Николаевич, только без шуточек, пройдемте”. Прихожу. Приводят меня, сажают в черную „Волгу”. Там уже сидит Дахья».

Для Дахьи происшедшее оказывается страшным ударом. Он к аресту совершенно не готов.

Лариса Торчинская: «Меня пригласили для того, чтобы я защищала Дахью. Адвокат тогда по действующему Уголовно-процессуальному кодексу (статья 47) вступал в дело только по окончании следствия».

Андрей Константинов:«А если человек уже оказался в ситуации следствия, ждать, что такого рода хлопцы начнут проявлять какое-то упорство, героизм (не сдам своих боевых товарищей, с которыми я спекулировал и крал…), – это очень наивно, понимаете? Как правило, сдавали всё, что было. Плюс к этому и всё, чего не было».

Владимир Гореликов: «Он ровно месяц отказывался давать какие-либо показания, ровно месяц. В комитете умеют развязывать языки любыми способами. Отказ от дачи показаний продолжался первые три недели, потом ему очень хорошо объяснили, что был такой Рокотов, был Файбисович, вот их дела по сравнению с твоими ничего, но чем они закончились… Ты что, думаешь, мы тебе это не сделаем? Легко. И после этого он начинает говорить всё, сдал всех, кто на него работал, ну и кто ему не нравился, я в том числе».

По делу Дахьи привлекли 19 человек, и были заведены дела еще на 94. Следователи КГБ обнаружили тайники с валютой в лесу и гаражах и разобрали шифрованные записи, в которых фиксировались контрабандные операции. Масштаб продаж, осуществленных через комиссионные магазины, был столь значителен, что к проверке документации пришлось привлечь студентов Лесотехнической академии и Института торговли. Следователи установили сотни преступных эпизодов, включая самые незначительные. Не нашло отражения в приговоре только нештатное сотрудничество Дахьи с милицией. На суде Дахья ограничился только беглым намеком.

Михаил Дахья (из показаний на следствии): «Были знакомые, которые наблюдали за тем, чтобы нас неожиданно не связали. Была надежда, что люди эти юридически грамотны…»

Сдавая комитетчикам всех подельников, Дахья не понимал: он не в состоянии облегчить свое положение. С того момента, когда было решено снимать телевизионный фильм о Дахье, в сценарии уже прописали строгий приговор. Съемки курировали сотрудники КГБ, стремившиеся наглядно показать: нарушение закона чревато самыми серьезными последствиями.