Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки

Татьяна Рассказова:«Был финал, поклон, мы выстраиваемся, все ревем. Зал стоял, весь ревел. Нам несли цветы, это понятно. Мне подарили еще самодельного зайца, сшитого из каких-то лоскутков, с какой-то трогательной вышитой надписью. Кому-то несли нарисованные открытки, еще что-то. Это было потрясающе».

Время на дворе смутное. У власти Юрий Андропов. Расслабляться опасно. Все, в том числе городское начальство, понимают, что курс Додина и Кацмана – выдающееся явление. Смущает одно – материал. Достоевский – это тот, о котором Ленин сказал: «Архискверный писатель». Поэтому спектакль продержался недолго. Второй же выпускной спектакль – «Ах, эти звезды!» – ждала совсем иная судьба.

Максим Леонидов:«Там Додина нет вообще, этот спектакль был слишком жизнерадостным для Льва Абрамовича, у него ведь трагическое мироощущение, поэтому какие там звезды, к чертовой бабушке. Это вообще такой попсовый проект, от которого Лев Абрамович открещивался всю жизнь, но Аркадий Иосифович здесь как раз был на коне».

Дмитрий Рубин:«Мне кажется, если бы не было бы „Братьев Карамазовых”, то не было бы и „Звезд”. Полтора года мы мучились над „Братьями Карамазовыми”, бессонные ночи, мучительные репетиции, и когда всё это закончилось, когда мы сыграли премьеру, нам хотелось просто оторваться. И вот это настроение веселое, бесшабашное и легкое, которое мы выплеснули в спектакле „Ах, эти звезды!”, появилось благодаря тому, что полтора года мы были в диком напряжении».

Что придумал Аркадий Кацман? Предвидение гламура за двадцать лет до его появления, неожиданный гибрид студенческого капустника и бродвейского шоу.

Дмитрий Рубин:«Мы не профессиональные певцы, не профессиональные музыканты, многие пели фальшиво, сложно было всё это сыграть, а мы всё играли живьем, не было никаких фонограмм. И очень часто раздавались голоса других педагогов и студентов: „Аркадий Иосифович, давайте это бросим, сделаем какой-нибудь водевиль, какую-нибудь легкую пьесу без музыки”. Тем не менее Аркадий Иосифович настоял на своем и довел этот спектакль до конца».

Андрей Дежонов:«Он, конечно, очень смешно переживал первый премьерный день: ходил по лестнице вверх-вниз Учебного театра и говорил: „Или нас сейчас закидают гнилыми помидорами, или это будет грандиозный успех, просто великий успех”. И когда зазвучали первые аплодисменты, причем оглушительные аплодисменты, он успокоился».

Весть о неслыханном студенческом представлении облетела город. Западные звезды зачастую с сомнительной по советским меркам репутацией, мало отличимые от оригиналов, двигались и пели вживую на небольшой сцене Учебного театра.

Андрей Дежонов:«Я там играл Жильбера Бико. Это был такой французский шансонье, и я, благодаря Леонидову в основном, с ролью всё же справился. Хотя, конечно, мне досталось: во-первых, на французском петь, причем на каком-то там странном французском, южном…»