Поздний бунт. Андрей Старицкий

Что касается князя Андрея Ивановича, то он догадался о сговоре братьев, но одной догадки мало. Однако же если бы он даже был уверен в наличии заговора, то и тогда, хотя и проникся уважением к храброму воеводе, все равно не допустил бы с ним откровенничания. Семейные дела, они - семейные. Тем более если речь идет о делах семьи великокняжеской, царской. Поэтому-то князь, выслушав сетования воеводы, промолвил успокаивающе:

- Хватит нам и наших двух голов, особенно если в Дружбе и согласии.

- Клянусь честью, буду всегда верен тебе!

Князь Андрей проводил Хабара-Симского до крыльца и на прощание крепко пожал ему руку. Приподнятое настроение не покидало князя весь вечер. Он будто воочию видел, как Дмитрий, которого наверняка Василии спросит первым, что-то невнятно лопочет в ответ.

нему брат и не подумает обратиться, считая его все еще несмышленым, а даст слово воеводе Хабару-Симскому, но как удивится Василий, услышав о его, Андрея, задумках. В ушах уже звучали слова: «Тебе, князь Андрей, исполнять тобою предложенное. Совместно своеводой Хабаром-Симским». Андрей даже представлял, как поклонится поясно и молвит скромно: «Спасибо, брат».

Он ждал утра с нетерпением, предвкушая свое торжество, но утро миновало, неспешно прополз день, подступила ночь, а за ней следующий день. Князь Андрей перетомился в благостных надеждах: у него появилось сомнение, а не забыл ли великий князь, нежась с молодой женой, о данном слове, более того, не решил ли государь вовсе обойти младшего брата вниманием, определив для исполнения свой воли только Дмитрия и Хабара-Симского.

Затосковал сердцем князь Андрей. Скуксился. В голове то и дело возникало: «Последыш! Одно слово!»

Четверо суток прошло в тревогах. Князь Андрей, вконец измаявшись, собрался даже спросить великого князя о его намерениях, но тот опередил брата. При первой же встрече сказал Андрею:

- Завтра утром, отстояв молитву в домашней церкви, определимся с Казанью. Обговорим все. Пока - вчетвером. Потом дьяку Разрядного приказа сообщим о нашем замысле.

Собственно, никакого «обговора» не произошло. Как и предполагал князь Андрей, Василий Иванович попросил высказаться Дмитрия, тот начал что-то невразумительное мямлить, старший брат остановил его:

- Погоди, скажешь свое слово после воеводы. Хабар-Симский, встав и поклонившись поясно великому князю, начал так:

- Намедни зван я был в теремной дворец князя Андрея Ивановича. Он захотел поделиться со мной своими соображениями, как создать оборонительную линию от Казани. Доложу я тебе, великий князь, его замысел - это замысел мудрого воеводы. Кое-что мы в нем уточнили, и вот теперь предлагаем на твой суд и ряд.

Подробно начал рассказывать Хабар-Симский о том, где надобно возрождать старые крепости, строить новые и сколько где потребно оставить особенно на весну и лето отрядов вооруженных. Василий Иванович слушал с вниманием, не перебивая, и было видно, что доклад воеводы вполне его устраивал.

- У нас с князем Андреем все. В твоей воле, государь, принять предложенное нами, если посчитаешь наши замыслы разумными, - закончил свою речь воевода.

Великий князь сразу же, без лишних раздумий, определил свое отношение:

- Молодцы. Умыслы достойные.

«Сейчас скажет: вам его и исполнять», - с надеждой подумал князь Андрей, но Василий Иванович не оправдал его чаяний, посидел в задумчивости какое-то время, затем заговорил четко, уверенно:

- Так далеко, как вы предлагаете, пойдем не теперь. Крайние крепости на линии Сергач, Воротынец и в устье Суры. Назовем крепость-порт в устье Суры Васильсурском. В устье Свияги и в глубине огиби встанем твердой ногой после большого похода на Казань. Смирив Мухаммеда-Амина и отомстив ему за вероломство, застроим крепостями огибь и берег вниз по Волге, заодно они будут препятствием для ногаев, не дадут им соединяться с казанцами для совместных походов.

Не сказал слова о присоединении Казани, понимал, как и отец, Иван Великий, какое тогда возникнет противоборство: Крым, Турция, Орда, хотя и ослабевшая донельзя, но не совсем уничтоженная, в предсмертной агонии способная крепко лягнуть. Вряд ли Россия, которая никак не может отвоевать свои исконные земли у Литвы, Польши и крестоносцев, совладает с объединенной магометанской силой. Случись грозное противостояние, Литва, Польша и Орден не станут сидеть, сложа руки.

Впрочем, в ту пору никто не мог знать, что не удастся Царю Василию Ивановичу даже наказать Мухаммеда-Амина, его накажет Аллах. Не удастся и возвести крепости под носом у Казани, добившись присяги русскому Царю народа Нагорной стороны, - это сделает его сын. При Василии Ивановиче крепости так и останутся на линии Сергач - Воротынец - Васильсурск.