Поздний эллинизм

Уже земной свет важен для Филона. Свет - прекраснейшая из всех земных вещей (De opif. m. 53; De Abr. 156-157; De spec. leg. I 339). Он различает преходящий свет огня и непреходящий свет планет. Солнце и Луна - прекраснейшие из всех вещей (De Abr. 57). В трактате De spec. leg. I 339 говорится, что свет может быть увиден и познан лишь светом, или, в более общем виде, подобное познается лишь подобным. Все это и многое другое, что мы здесь не приводим, относится к природному, естественному свету, который постигается чувственным восприятием. Зрительное восприятие Филон ставит выше слухового.

Но у Филона часто идет речь также и о божественном свете. Клейн говорит о непоследовательности Филона: абсолютная трансцендентность бога влечет за собой совершенную невозможность видеть его. Но, по Филону, восприятие человеком божественной пневмы или света (phos) делает для него возможным в эти осененные благодатью часы познание бога в мистическом экстазе. Но, хотя бог есть источник чистейшего света (De mut. nom. 6), его собственное сияние принципиально отлично от этого света; световые эпитеты не имеют здесь в виду естественного света. Духовное восприятие, которое еще не заключает созерцание бога в себе, представлено у Филона как аналог чувственному. Действие божественного света на человека Филон описывает в трактате De opif. m. 71. Подобно тому как глаз не в состоянии выносить света солнца, духовные очи ослепляются божественным светом. Божественный свет оказывается равнозначен познанию Бога (epistheme theoy). Это подтверждается приравниванием божественного света и пневмы (Quis rer. div. her. 263). Замечательно, что и в познании Бога Филон Зрение, созерцание ставит выше слуха. Этим он, если принять ставшую уже традиционной схему, примыкает к греческой традиции, ибо если для греков вследствие их тенденции к объективной, завершенной, математически постижимой картине мира высшее чувство - зрение, то для евреев наивысшим чувством является и предпочтительный способ познания Бога - слышать голос божий. Свое предпочтение зрения Филон пытается доказать ссылкой на Исх. 20, 18 и 20, 22, где говорится, что "весь народ увидел голос". Хотя голос всех смертных вещей познается слухом, слова божий созерцаются как свет, - комментирует Филон (De mirg. Abr. 47 сл.).

И сам Бог тоже многократно обозначается у Филона как свет, как духовный свет (phos noёton), как духовное солнце (hёlios noёtos).

Особый раздел посвящен у Клейна, как он говорит, "метафорам солнца"{34}, которое может обозначать 1) человеческий ум (noys), 2) чувственное восприятие (aisthёsis), 3) божественный логос, 4) "водителя всего", то есть Бога. Божественный свет, "первообразный свет", приравнивается к Софии. Бог, обозначаемый часто как поэтическое солнце (De spec. leg. I 279; IV 231; Virt. 164 и др. места), есть образец природного солнца. Это последнее есть подражание и подобие его света (De mirg. Abr. 40).

Клейн дает реконструируемую им из различных текстов картину световых ступеней у Филона:

 1. Бог - архетип архетипа;

 2. Божественный логос = Прообраз божественного света = поэтический свет = ноэтическое солнце = София = пневма = парадейгма;

 3. природное солнце и звезды, то есть естественный свет;

 4. природный свет ( = "неистинный свет");

 5. тьма (порой отсутствие лишь естественного света, но также и духовного света, никогда, однако, не становящееся самостоятельной величиной отрицательного порядка, как это было в последовательно дуалистических гностических системах).

Но и в человеческой сфере термин "свет" употребляется у Филона как сравнение или метафора. Так, часто говорится о солнце-нусе или о свете нуса (Quis rer. div. her. 263; De somn. I 177 и т.д.). Клейн анализирует также тексты, относящиеся к филоновской теории познания. Здесь Клейн говорит о трех типах использования света как средства познания:

 1. свет как медиум чувственного восприятия, обозначаемого как солнце (De somn. I 79);

 2. свет как медиум познания нуса или рассудка (dianoia), который приобретается человеком в аскетической практике;

 3. свет как медиум познания души, озаренной актом божественной благодати.

У Филона речь идет здесь о душевных очах, которые открываются у человека в благодатном акте просветления (photidzein). Причем способная к созерцанию часть души уже существует, так что речь идет не о создании органа познания, но о его открытии. Объект познания - не Бог и не его сила, но деяния божий. "Озарение", возможность созерцать бога, дана лишь очень немногим людям, представителем которых у Филона является пророк, или "Израиль" (De spec. leg. IV 191).

По мнению Клейна, вся филоновская "теория познания" отмечена фундаментальным противоречием - между радикальным агностицизмом и экстатическим созерцанием божества душевными очами.

Параллельно к этой теории просветления (photidzein) y Филона является представление о световых одеждах божества, которые должны символизировать просветление человека. Однако, по мнению Клейна, у Филона этот момент играет подчиненную роль.