Позднорожденные. Том 3

— Уйди, — зло бросила София.

Линар моргнул.

— Что?

— Уйди!

Он встал. Одет он был в людскую одежду, и Софи только сейчас заметила, что его уши отрезали, теперь они были круглыми, человеческими.

— Твои уши... — выдохнула она. Джон накрыл ухо ладонью, как мог бы прикрыть прореху в одежде.

— Да. Я удостоился этого позора, как и все, — он явно с усилием опустил руку. Кивнул ей, очень вызывающе, с едкой вежливостью, и вышел, прикрыв дверь.

Софи упала лицом в подушку и зажмурилась.

Присутствие Джона всколыхнуло так много всего в душе, что Софи сама себе казалось оголенным нервом — подуй и уже посыплются искры.

Ей хотелось обнять его и поколотить кулаками, хотелось реветь у него на плече и выдрать все его светлые волосы. Убить хотелось, и целовать руки. Но больше всего хотелось не испытывать всего этого, убить в себе эти чувства, что причиняли так много боли, что втравили ее в эту войну без права на нормальную жизнь.

И вот он, Джон, ради которого она готова была пойти на смерть, даже мысли не допустил, что она могла решиться на это ради него! Такого выходит он о ней «высокого» мнения?! Ее просто обманули, заставили, уговорили — так он решил. Софи чувствовала себя униженной, растоптанной от одного неосторожного слова. И ей было ужасно осознавать, что Линар имеет над ней такую власть — возвысить или растоптать одним небрежным замечанием. Вывести из себя одним взглядом. Сделать счастливой или скинуть в бездну одним прикосновением. Софи сама себе казалась жалкой, очень слабой, зависимой от него. Она хотела спасти Джона, и она его спасла. Но больше ничего! Не позволит она снова обращаться с собой как с безвольной куклой. Не станет она ему ни смертной женой ни госпожой сердца. К черту все их эльфийские правила и догматы. Пусть засунут их себе куда подальше!

Все кончено между ней и Линаром. Все кончено!

Когда-то эта мысль вселяла в нее ужас, сейчас единственная держала на плаву, как пойманная коряга в бушующем океане. Только без Линара ее будущее рисовалось хоть как-то приемлемым. Она могла бы вернуться к людям, затеряться среди них, спрятаться и кое-как прожить-таки свою короткую людскую жизнь. Да, снова рыдая ночами в подушку и видя Линара во сне, но ведь она справилась один раз, значит, сможет и второй! А с Линаром. Что ждало ее рядом с ним? Жизнь среди эльфов-беглецов, вечное презрение, страх, безумный отчаянный страх потерять его, разочаровать его, никогда-никогда не стать достойной.

«Да я ведь теперь такая же, как они. Беглянка, преступница. Навсегда…»

«Не навсегда. Лишь всю твою жизнь».

Софи рассмеялась. Что ж, иногда быть смертной это не так и плохо. По крайней мере, каким бы ни был путь, всегда виден его конец.

Софи улеглась на спину и уставилась в потолок. Поднесла к лицу палец. А что если кровь Кайране и ей не даст стареть как тем самым консулам? Да нет, Эльтан ведь сказал ей, что требуется постоянное переливание. Хотя бы раз в год. А Эльтан мертв, так что не светит ей вечная жизнь.

Вечная жизнь. София много раз думала об этом и каждый раз эта перспектива не казалась ей привлекательной. Ей был двадцать один год и умирать, конечно же, не хотелось. Отчаянно хотелось жить! Жить! Дышать, смеяться, радоваться мелочам! Но жить тысячелетия, как Эльтан или эльфийские владыки? Нет, этого Софии не хотелось. Это пугало. Не ее эта роль, не сможет она.

«Никто и не предлагает, дура!» — одернула она сама себя и накрыла голову подушкой.

Провалялась какое-то время, затем встала и осторожно вышла из комнаты. В общей комнате за столом сидел Нилан, а напротив, так далеко, как позволял стол Линар. Оба угрюмо молчали, не глядя друг на друга, Нилан нервно отбивал ногой по полу и поглядывал на часы.

— Привет, — Софи тронула его за плечо. Он вздрогнул, даже не заметил, что она вошла. Кивнул. — А есть чего-нибудь съестное?

Еще один скупой кивок, Нилан встал и указал на стул, садись мол. Ни слова не сказав вышел в кухню. Софи посмотрела на Линара, тот хмуро ответил на взгляд. Покачал головой, неодобрительно так. Софи скованно присела.

— Ты знаешь про Эльтана? — спросила с опаской.

Лицо Джона окаменело.

— Да.

— Мне жаль.

— Правда? Разве он был тебе дорог?

— Он был дорог тебе.

На щеке Джона дернулась мышца, но он промолчал. Минуту смотрел в стену, а потом гневно взглянул на нее:

— То, что дорого мне, тебя не слишком-то заботит, — процедил он сквозь зубы. — Как и того, кого я по глупости своей считал другом.

Софи медленно вдохнула, с силой потерла лицо и положила руки на стол, сцепив их в замок.

— Знаешь, столько времени прошло, но мне кажется иногда, что мы ровно там, где начинали, — осторожно начала она. — Помнишь, я обещала, что один раз между рассветом и закатом буду прощать тебе обиду? Так вот, я прощаю тебя и сейчас объясню, чем именно ты меня обидел, Джон.

— Я не использую это имя. Ты знаешь это.

— Но мне нравится называть тебя Джоном. Можно?

Он замешкался. Нахмурился и беспомощно поглядел на нее.

— Но почему?

— Мне так нравится.

— Но мне нет. Я Линар Сиршалленский, Софи.

— Тогда полагаю, мои объяснения тебе тоже не нужны?

Джон нахмурился еще сильнее.