Поздравляю со смертью

— Слушай, ну для того чтобы угробить жертву за сутки, это я не знаю… Нужна очень мощная магия! И явно не на личной силе.

— На личной силе — это как?

— Это без привлечения тех Сил, с которыми практик работает. То есть ритуалы или ставы работают только на твоей энергии. Но убить человека так невозможно. Или это должен быть маг такого высокого уровня, что… Ну я не знаю. Все бы ему уже давно поклонялись. Так что вряд ли. Значит, этот человек плотно работает с какими-то Силами. К примеру, с темными.

— Почему «к примеру»? Он же убивает людей! Там точно без Люцифера и чертей не обошлось! Если уж мы верим в возможность этого, конечно…

— Не скажи, — ухмыльнулся Жан. — Деление магии на белую и черную весьма условно. Люди и при помощи молитв, икон и церковных свечек могут много зла причинить, если у них сильная связь с ХЭ.

— С чем?

— С Христианским Эгрегором, — пояснил значение аббревиатуры собеседник. — А также, в этом могут помочь некоторые скандинавские боги, а у нас тут как раз руническая магия. Но этот став нужно разбирать на составляющие, каждый символ имеет какое-то значение. — Он открыл присланное мной фото. — Вот тут, — показал он на низ изображения, — я сразу вижу перевернутый «Альгиз». Это руна защиты.

— Защита чего?

— Объекта, на которого ведется воздействие. Руна перевернутая, значит, защиту пытаются снять. Ее почти всегда снимают перед воздействием, тем более серьезным.

— А с чего этот человек взял, что у девочек вообще имеется какая-то защита? У Аллы я видела какой-то амулет в комнате, но, скорее, это просто сувенир, а Изя в принципе ни во что такое не верила.

Жан улыбнулся так, будто разговаривал с несмышленым и забавным ребенком.

— Защита, Инесса, есть у всех. Природная. Та, с которой ты родилась и которую наработала. Если ты, к примеру, занималась какими-нибудь энергетическими или духовными практиками, той же йогой, то защита твоя усилилась. Если ты ведешь активный образ жизни, то она быстро восстанавливается и крепчает день ото дня. Если ты лежишь целыми днями на диване, проклиная свою жизнь и призывая смерть, то убиваешь тем самым собственную защиту, и порчи на таких людей, насколько мне известно, ложатся легче. Но это все со слов моей знакомой, сам я порчами не занимаюсь, конечно.

— Ты просто изучаешь, — с подозрением сказала я.

— Ну да. У каждого есть какие-то интересы. Кто-то марки коллекционирует. Кто-то ходит на каждый концерт любимого исполнителя, даже если приходится ездить по разным городам. А я вот мистикой и магией интересуюсь.

Я кивнула. Действительно хобби безобидное. Если самому в это не лезть, конечно, а просто изучать. Изя с Алкой вот влезли. Хоть и не по собственной воле. Их кто-то в это втянул. Чтобы убить.

— Помимо собственной природной защиты, — продолжал тем временем Жан, — у каждого есть еще защита рода. Это когда умершие родственники становятся на защиту потомков. По другой трактовке — это дух рода, который этот род оберегает всегда, и необязательно он воплощался сам в этой семье. То есть это не умерший человек, а просто дух. А если уж люди вплотную занимаются магией, то у них имеются дополнительные защиты, которые они сами себе ставят.

— Они ничем таким не занимались, это точно.

— Мы не всегда такое можем сказать даже про тех людей, которых хорошо знаем. Но дело твое. В любом случае если они погибли, то защита им не помогла. Правда я до сих пор не могу понять, как можно убить человека одним ставом за сутки. За сутки только защита снимается, и то не всегда.

— Ты же говоришь, что не занимаешься такими вещами!

Он встрепенулся, оторвавшись от фотографии.

— Нет-нет, я не занимаюсь! Это то, что я читал и слышал от других.

— От других — это от твоей таинственной знакомой? — приподняла я бровь.

— Хм, я слышу нотки ревности в твоем тоне.

— Так проверься у отоларинголога, у тебя со слухом проблемы…

— Ха! Ну ладно, отбила подачу.

— Я это к тому, что грех не воспользоваться такими связями. Спроси у нее, что это за символы.

— А я и так вижу, что ничего хорошего нет в этом ставе. Вот тут явно виден «Хагалаз».

— Ты можешь начать говорить по-русски? Я сегодня с трудом тебя понимаю.

— Ты сегодня с трудом понимаешь вообще всех и вся, ты сама об этом сказала.

— Шах и мат…

— М-да, но «Хагалаз» — это руна разрушения. В сочетании с перевернутыми «Альгизами» ничего хорошего точно не сулит.

Мы еще немного посидели. Нам принесли счет, и Жан начал зазывать меня к себе в гости. Мол, живу недалеко, хочу сделать ремонт, может, ты подскажешь что-то женским взглядом? Ага, плавали — знаем.

— Не сегодня, — скромно потупив глазки, ответила я и только хотела распрощаться, как виброзвонок моего телефона прервал наш разговор. Боже, я забыла вернуть мелодию. Хорошо, что вообще услышала. Что же я такая растяпа сегодня?

На экране высветилось имя — Федор Алексеевич.

— Мне нужно ответить, — тут же кинулась я прощаться. — Пока!

Жан успел бросить взгляд на экран моего телефона.

— Это начальник?

Я не стала отвечать, просто выбежала из пиццерии. Уже на улице ответила:

— Да, Федор?