Пожалуйста, избавьте от греха

Я щелкнул рычажком и в пятый раз стал слушать, как Коупс похвалил мое объявление. Еще раз или два – и я бы мог уже подумывать о том, что ошибся в выборе работы: давно уже мог стать вице-президентом крупного рекламного агентства. Как и с предыдущими гостями, Кремером и Роуклиффом, я внимательно следил за их лицами. В отличие от полицейских, на Вульфа они почти не смотрели. Они уставились друг на друга, причем сначала глаза Хелен Лугос лишь изумленно раскрылись, а потом она вообще пялилась на Браунинга, приоткрыв рот. Дважды она порывалась что-то сказать, но в последний миг сдерживалась. Когда запись кончилась и я выключил магнитофон, оба заговорили сразу, но Вульф остановил их.

– Не надо, – решительно прогремел он. – Не стоит тратить свое и мое время. Я и сам знаю, что он солгал. Его показания полностью сфабрикованы, что мне удалось доказать с помощью инспектора Кремера. Он прослушал запись сегодня утром. Наш с вами разговор не записывается. Даю вам слово чести, что это так, а те, кто меня знают, подтвердят, что я слов на ветер не бросаю.

– Если вы знаете, что он солгал, зачем побеспокоили нас? Почему вы тратите наше время?

– Вы должны были услышать определенную часть, а чтобы составить о ней мнение, пришлось выслушать всю запись. Я хотел…

– Какую часть?

– Вы сказали, что торопитесь.

– Да, тороплюсь.

– Тогда не перебивайте. Мне нужно многое вам сказать, а я не отношусь к породе болтливых. Основа фальшивки мистера Коупса это конечно же фраза, которую якобы произнес Кеннет Мир в разговоре с мисс Лугос. Что вы говорите, мисс Лугос? Такого разговора вообще не было?

– Конечно. Ничего подобного!

– Я вам верю. Но его выдумка подсказала мне то, чего он и сам не ожидал. Она позволила мне точно определить, кто именно подложил бомбу, и я сейчас объясню вам – как и почему. Как я уже говорил, я постараюсь быть предельно краток, но вам следует знать, что впервые мой интерес к этому делу пробудил Кеннет Мир. В понедельник, двадцать шестого мая, он обратился в клинику под вымышленным именем и пожаловался врачу, что время от времени, достаточно часто, на его руках появляется кровь, невидимая для окружающих. Он отказался…

– В клинику? – резко спросил Браунинг. – В какую клинику?

– Не перебивайте! Перечисление всех подробностей займет целый день. Уверяю вас, что все факты, которые я привожу, можно легко проверить. Так вот, рассказать что-нибудь о себе он наотрез отказался. Мой друг, тоже врач, обратился ко мне за советом, и Кеннет Мир, опять же под вымышленным именем, пришел ко мне. Мистеру Гудвину с помощью хитрости удалось выяснить, кто он такой, и мы конечно же сразу вспомнили его по отчетам о гибели Питера Оделла. Все это привело к тому, что ко мне обратилась миссис Оделл, и я согласился взяться за расследование. Разумеется…

– Вот, значит, как…

– Не перебивайте! Разумеется, я тщательно взвешивал возможность, что бомбу подложил мистер Мир, который, с тех пор мучается из-за чувства вины. Но бомба эта конечно же предназначалась не вам. Возникает вопрос, откуда Кеннет Мир мог знать, что мистер Оделл собирается пойти в ваш кабинет и открыть этот ящик? Ответ мне помог найти мистер Коупс.

Вульф перевернул руку ладонью вверх.

– По словам Коупса, Кеннет Мир сказал мисс Лугос следующее: «Я хочу, чтобы ты ни под каким предлогом не открывала этот ящик, как ты это делаешь обычно». Мог ли Коупс вложить в уста Мира такие слова, особенно «как ты это делаешь обычно», если бы не знал, что мисс Лугос и в самом деле каждый день проверяет содержимое этого ящика и что Кеннет Мир тоже знает об этом? Нет, конечно. Он добавил бы это «обычно» только в том случае, если был уверен наверняка. Разумеется, знай он, что, давая показания полиции – и мистеру Гудвину, – мисс Лугос категорически отрицала, что каждый день заглядывала в этот ящик, он не стал бы добавлять это «обычно». В любом случае делать это ему не стоило, но мистеру Коупсу очень хотелось, чтобы его рассказ выглядел как можно правдоподобнее.

Вульф перевел взгляд на Хелен Лугос.

– Следовательно, сказав мистеру Гудвину, что вы вовсе не заглядывали в этот ящик каждый день, вы все-таки солгали. И вы прекрасно знали, что подложенная Кеннетом Миром бомба предназначалась именно вам. Вы знали это с того самого дня, когда произошел взрыв. Скорее всего – с той минуты, когда вы вошли в покореженную взрывом комнату.

Браунинг вскочил.

– Пойдем, Хелен, – сказал он. – Это уже чересчур! Мы уходим.

– Нет, – твердо произнес Вульф. Он повернулся ко мне, поднял руку и ткнул пальцем в сторону гостиной.

Я быстро подскочил к двери в гостиную, просунул голову и крикнул:

– На помощь!

Сол с Фредом кинулись через другую дверь в прихожую, а Орри выскочил ко мне. Хелен Лугос и Браунинг уже успели достичь двери, ведущей из кабинета в прихожую, когда подоспевшие Сол с Фредом преградили им путь.

– Вы никуда не уйдете, мистер Браунинг, – ледяным голосом процедил Вульф. – Возвратитесь и сядьте на место.

Браунинг повернулся.

– Это возмутительно! Дико и возмутительно.