Пожалуйста, только живи!

После короткой потасовки ей удалось высвободить правую руку и вцепиться ногтями Артуру в лицо. Тот отскочил от нее, прижимая ладонь к располосованной щеке. Кровь, просачиваясь между пальцев, капала на изысканный пиджак. Рита же отделалась ссадинами на запястьях и несколько помятым платьем.

– Видеть его не можешь, а? – сузив глаза, хрипло выкрикнула Рита. – А деньги из него тянуть можешь, да? Жить в его квартире можешь? Заставлять его добывать тебе очередную дозу можешь?

Она наступала на пятившегося и зажимавшего искалеченную щеку Артура. Тот лихорадочно оглядывался по сторонам, выискивая, кого бы позвать на помощь, но в коридоре было тихо и пустынно. Рита, поравнявшись с ним, выплюнула ему в лицо:

– Скажи честно, Арсюша, что тебе от меня было нужно? Тебя так возбудила моя начинающаяся известность? Решил уцепиться за меня и выползти наверх, а? Податься в высшие литературные круги? Отвечай, ублюдок!

Она замахнулась на ублюдка, но в последний момент не ударила. Слишком жалкое зрелище представлял собой сейчас этот помятый греческий божок.

– Да, да! – заорал он, размазывая кровь по лицу. – Отвали от меня, психованная. Я больше к тебе не подойду, клянусь. Мне ничего от тебя не нужно. Только не трогай!

– Вот и славно. Договорились! – медленно улыбнувшись, бросила Рита и, оставив в коридоре постанывающего Артура, неспешно оправила платье и вернулась в зал.

– Ты там Артура не видела? – встревоженно спросил Левка, когда она вернулась за столик. – Что-то его давно нет.

– Ты знаешь… – Рита посмотрела куда-то в сторону. – Кажется, он… испачкал костюм. Расстроился и поехал домой.

Левка, окинув взглядом ее помятое платье, тихо хмыкнул, отпил из своего бокала, провел растопыренной ладонью по волосам. И Рита вдруг как будто впервые обратила внимание на то, что он постарел. Был когда-то этаким золотым мальчиком, помесью Есенина и купидона, златокудрым, синеглазым, с очаровательными ямочками на щеках, возникавшими, когда пухлые губы растягивались в улыбке. Теперь же золотые локоны как будто слегка поредели и потускнели и вокруг покрытых красными прожилками усталых глаз тонкой, едва заметной сеточкой разлеглись морщины. И еще эта желтизна у запавших висков. Этот долбаный наркот совсем его вымотал!

– Ты так ничего и не скажешь, да? – криво улыбнувшись, спросил Левка. – Про Артура? Теряешь форму, Гретхен, где же твой знаменитый беспощадный язык?

– А что толку? – вздохнула она. – Если я скажу, это что-то изменит?

Левка обреченно покачал головой и потянулся к стоявшей посреди стола бутылке. Разлив остатки шампанского, он поднял бокал:

– За тебя, любимая моя кретинка!

– Боже, Левка, я, наверно, смертельно больна, если ты говоришь мне такое, – закатила глаза Рита.

Бокалы дрогнули, встретившись над столом, и выдохшееся шампанское закололо во рту кислятиной.

Такси высадило их в тихом Левкином дворе. Кабаки и офисы, оккупировавшие старинный замкнутый двор в девяностых, постепенно исчезли, уступив место заново отремонтированным, вылизанным элитным квартирам. Теперь на лестнице Левкиного дома вполне можно было столкнуться с какой-нибудь знаменитой телемордой.

Они поднялись на нужный этаж, и Рита, как всегда, бросила короткий взгляд на уходящий вверх лестничный пролет. Какая чушь! Прошло больше десяти лет, а она все еще ищет взглядом привалившуюся к стене темную фигуру. Ничего, это последняя ночь, которую она проведет здесь. Завтра она переедет в новую квартиру – и ее отпустит.

Левка открыл дверь ключом. В квартире горел свет, дверцы шкафов почему-то были распахнуты. Посреди комнаты валялась гипсовая голова Антиноя, расколотая на куски.

– Артур! – хрипло позвал Левка и принялся быстро ходить по квартире, заглядывая в углы, распахивая двери.

Словно ожидал, что Артур где-то прячется от него – в шкафу или под кроватью. Рита же, оглядев царящий кругом бедлам, тут же нахмурилась, пробормотала сквозь зубы: «Вот ублюдок!» – и быстро прошла в свою комнату. Так и есть! Ящик письменного стола был выдвинут, все содержимое перевернуто вверх дном, а конверт, в котором Риты хранила наличные, исчез. Вместе с ним испарился и ноутбук.

– Сука! Сука! Сука! – в ярости выкрикнула Рита и в досаде хватила кулаком о стену.

Как она могла не сообразить, что алчный обсосок не исчезнет из их с Левкой жизни так просто, без выходного пособия. Хрен с ними, с деньгами, но в компьютере были ее тексты. И фотографии сына…

Беликов появился на пороге ее комнаты – опрокинутое лицо, встрепанные светлые волосы, прыгающие губы.

– Ну? А у тебя что спер твой порочный ангел? – все еще сама не своя от гнева, спросила она. – Ты серебряные ложки своей бабки проверил? Не удивлюсь, если и их тоже…

Левка вздрогнул и улыбнулся потерянно и жалко. И Рита тут же устыдилась собственной жестокости, шагнула к Левке и обхватила за плечи:

– Прости! Ну, прости, слышишь?

Левка уткнулся колючим от пробивающейся щетины подбородком ей в плечо и выговорил сдавленно:

– Нам с тобой потрясающе везет в личной жизни, Гретхен! Интересно, почему бы это?

5