Пожар Латинского проспекта. Часть 2

Гаврила счастлив был по уши,
И от души благодарил он
За вечер дивный, самый лучший —
Тот, что партнёрша подарила.

Гармония дождём стекала

Под зонт, где верною рукою
Его, блаженного, держала
Та, что меняла мир собою.

А мир вокруг был полон счастья —

Они его теперь творили сами.
И та рука, что у Гаврилы на запястье —
Владыка ох как многого под Небесами!

* * *

Последняя суббота ноября была тиха и солнечна, с небольшим даже, вырвавшимся из ночных заморозков, температурным плюсом. Я взял, да и пошёл запросто на субботнюю практику – а ну как надо к турниру готовиться. Ангажировал, ясно, партнёршу по телефону ещё в пятницу: «Я не смогу – у меня в половине второго только уроки заканчиваются». – «Если всё-таки надумаешь – буду ждать: ну и запоздаешь чуть-чуть – ничего страшного». Ещё как раз в эту субботу должны были прийти мастера – вторые двери устанавливать. Но я отпросился у Марии Семёновны: чем, особенно-то, помогу? Мешаться тут, под ногами у них путаться да колкости её (о чём промолчал, конечно) на свой счёт выслушивать?

В студии было полдюжины человек – ни одного из нашей группы. И когда время настало уже выходить на паркет, ко мне вдруг, открыто улыбаясь, мягко приблизилась Женечка – та самая!..

– А Люба сегодня не придёт? – Она глядела на меня серьёзным, но и добрым взором серо-голубых глаз.

– Наверное, нет – работает ещё, в школе.

– Тогда давайте вместе, в паре танцевать!

Лазоревая кофточка плотно обтягивала высокую грудь, не сковывающая движений полупрозрачная газовая юбочка оставляла лишь чуть простора воображению довершить линии облачённых в чёрное трико ног.

Мы встали в пару. Сдавалось, оба были чуть взволнованы и непривычны друг другу. Отчего сразу возникла ненужная боязнь лишний раз сблизиться, коснуться, ошибиться. Я не чувствовал единой с собой нити её тела. Хоть и захватывало дух от присутствия такой красавицы совсем рядом. Польщён был, конечно, Гаврила!

Но это была не моя партнёрша!

А тут ещё ремень начал вдруг капризно выбиваться свободным своим концом, так, что беспрестанно по ходу танца его поправлять приходилось.

– Да вы остановитесь, сделайте, что вам надо! – тактично улыбалась она.

На втором часу занятий дошли мы, наконец, до румбы, в изучении которой группа Евгении ушла от нас порядочно. Засим я и откланялся: дальше, Евгения, шагайте – основные шаги, и прочие – одна. К этому моменту и она уже не была против – как бы с таким партнёром самой не разучиться. Так что закончили занятие мы поодиночке – половина студии была таких.

Но всё равно – это было здорово!

Едва взошёл Гаврила трудною дорогой
В арт-студию, как сразу уловил
Взгляд умный, добрый и не очень строгий
На вензеля, что на паркете он творил.

И солнечной осеннею субботой

Та девушка так просто подошла,
И, за отсутствием её партнёра за работой,
Пустились они парой в вальс, с обеих ног Гаврилиных спеша.

Уверенностью грудь её дышала,

Дыхание струилось чистотой.
«Давайте, мы опять начнём сначала!»
Мы начинали – стопы по «шестой».

Чуть меньше часа действо длилось

—Терпенья Женечки, его старательных потуг.
Ремень его и ноги напрочь сбились,
Зато собрались мысли в ровный круг.

Теперь наврёт Гаврила смело —

И в россказнях, и в прозе, и в стихах,
Как девушку тургеневскую в вальс водил умело,
Как счастье – целый час почти! – держал в своих руках.

Поэтичней бы, конечно: «Носил он на руках», – но чего не было, того уж не было, врать не станем.

Эх, пусти меня в огород!

* * *

Мы встретились с ней на мосту – со святой моей Татьяной. Так было уговорено по телефону – сразу после практики. Она издали распростёрла мне объятия, и я – надо было счастливо оканчивать вечер – ринулся в них, как рыцарь на ристалище.

– Сегодня Нахимова девчонкам вдруг разоткровенничалась: ничего у неё сейчас, кроме танцев, в жизни нет. Сказали мне: «Таня, следи за своим мужем!»

После Татьяна купила своему мужу в супермаркете, несмотря на настойчивые его отнекивания, зимнюю куртку («Ты должен здорово выглядеть!») и синий контейнер для бутербродов – «тормозок».