Пожар любви

Лили встретилась с Зейном у комнаты отдыха в воскресенье вечером всего за несколько минут до того, как выключили свет, и успела лишь обменяться с ним несколькими поцелуями. В понедельник после обеда, перед уходом на озеро, ей удалось улучить минут семь, чтобы, держа его за руку, сказать, что она любит его. Ко вторнику ей стало очевидно, что Эванджелина неотступно следит за ней, куда бы она ни пошла. Кроме того, Лили удостоверилась в том, что обещание Эванджелины заполучить Зейна не пустые слова.

Не желая подвергать его опасности, она рассказала Зейну о своих подозрениях насчет Эванджелины и сказала, что им надо быть более осторожными при встречах. Он согласился.

В среду Лили пришла, чтобы отвести своих девочек на занятия по гребле. Все, кроме Эванджелины, радостно бросились к двери.

— Ты не идешь? — ласково спросила Лили.

— Нет. Я научилась грести еще на прошлой неделе. Есть занятия поинтереснее. — Ее слова звучали угрожающе.

Лили всегда считала, что лучшая защита — это наступление. Она подошла к Эванджелине и посмотрела ей прямо в глаза.

— Шпионить, например? Ты так увлечена тем, что шпионишь за мной.

— Точно. И у меня уже достаточно фактов, чтобы вас обоих уволили.

— Неужели? Какие же?

Глаза девочки чуть не лопались от зависти, голос дрожал от злости и ненависти, накопившейся за долгие годы, и хотя сейчас она выплескивала все это на Лили, та прекрасно понимала, что не она причина несчастий Эванджелины.

— Я видела, как ты валялась с ним на прошлой неделе. Видела, как он тебя трахал. Как ты лежала на нем, а потом он тыкал в тебя этой своей штуковиной. Я видела достаточно, чтобы испортить тебе репутацию до конца жизни. Если Марта и ее дурацкий Боб узнают, чем вы занимались, они вышвырнут вас обоих в два счета!

Эванджелина пришла в такое бешенство, что под конец уже брызгала слюной Лили в лицо. Но Лили и глазом не моргнула. Когда Эванджелина замолкла, она держалась так же спокойно и холодно. Как гранит.

— Так ты все видела?

— Да, видела! — победоносно произнесла девочка, сложив руки на груди. Лили молчала и просто смотрела на нее. Такая реакция обескуражила Эванджелину. Почему Лили не просит прощения? Не предлагает ей денег или драгоценностей в обмен на обещание не губить ее репутацию и сохранить ей работу? Может, она вообще потаскушка? Может, она занимается этим со всеми парнями подряд? Но почему? Она ведь красивая! Она может заполучить любого парня, которого захочет. Вот она и выбрала себе самого лучшего во всем лагере, того самого, которого Эванджелина присмотрела для себя. Но больше всего девочку бесило ее спокойствие. Ей никогда не приходилось сталкиваться с таким бесстрашием.

— Лили, ты что? Робот, что ли? Слышала, что я сказала? Я собираюсь рассказать все Бобу и Марте.

— Я слышала.

— Ну и…

Лили сделала шаг назад.

— Поторопись. А то они уйдут на озеро смотреть тренировку по гребле. Ты же знаешь, как им понравились соревнования на прошлой неделе.

— Ты… тебе все равно?

— Честно говоря — да.

— Как это?

Лили снова подошла ближе.

— Потому что я очень сомневаюсь, что ты кому-нибудь что-нибудь расскажешь.

— С чего это ты так уверена?

— Если бы речь шла о морали, мы бы с тобой тут не стояли. Ты бы уже давно рассказала все Марте, и меня бы выгнали. Но я думаю, тебе просто хочется сделать мне больно. Ужалить. Как скорпион. Ты хочешь, чтобы мне стало так же плохо, как тебе. Думаешь, я уеду и оставлю Зейна тебе? Не выйдет.

— Подумаешь, какая умная! — злобно прошипела Эванджелина. — Так я скажу Марте. Скажу!

— Давай. Но если я уеду, Зейн уедет со мной. Дело в том, Эванджелина, что он любит меня, а я люблю его. И кроме того, мы настоящие друзья. У тебя ведь никогда не было настоящего друга?

— Я…

— Нет, не было. Но знаешь что? Мне бы хотелось стать твоим другом.

— Почему это? Из-за моих денег, как всем? Мне папочка говорил…

— Да пошли они в задницу, твои деньги. Я просто тебе сочувствую. Твоя мать сбежала и бросила тебя. Меня моя мать ненавидит, и иногда мне кажется, что она вертится вокруг меня нарочно, чтобы отравлять мне жизнь.

— Не может быть!

— Может. Мне кажется, между нами много общего. И если бы ты захотела, мы действительно могли бы стать настоящими друзьями.

От ярости у Эванджелины тряслись руки. Ей хотелось перевернуть весь мир, который так несправедливо обходился с ней. Она больше не могла сдерживаться, из глаз у нее брызнули слезы.

— Я не верю.

— Понимаю. Ты, конечно, говоришь себе: «А почему я должна ей верить?»

— Да. — Эванджелина вытерла слезы рукой.

— Но надо же когда-нибудь поверить. Давай попробуем?

Эванджелина долго не отвечала. Она только пристально вглядывалась в глаза Лили, стараясь найти причину для недоверия. Но не находила.

— Ладно, — согласилась она, и впервые за все время пребывания в лагере на ее лице появилась счастливая улыбка.

— Тогда дай мне руку, — сказала Лили, протягивая свою, на которую девочка недоверчиво косилась, пока не увидела, что Лили улыбается. Тогда она крепко пожала ей руку.

— Друзья, — наконец сказала она, чувствуя, как к сердцу приливает теплая волна радости.