Пожар Саниры

Каждые 50–100 (а может, и 150) лет населению протогорода (да и любого трипольского поселения) приходилось уходить на новое место. Возможно, неподготовленное, «пустое», как это показано в романе. Возможно, в заблаговременно отстроенное – такой вариант также упоминается в книге. Старое поселение при этом сжигалось, что, судя по археологическим находкам, носило вполне определённый культовый смысл и тщательно готовилось. Огромный пожар, одновременное горение сотен, тысяч построек, буйство огня, видимое за десятки километров, наверняка представляло собой потрясающее зрелище.

Этот обряд был одним из самых грандиозных и загадочных в Триполье. В жилище расставляли посуду, оставляли инструменты, зерно, мясо, набор статуэток, а затем всё это поджигалось. Сожжение посёлков и городов практиковалось трипольцами на протяжении более двух с половиной тысячелетий. Истоки этой практики, судя по всему, следует искать в Подунавье (а туда эта практика пришла из Анатолии). Остатки, аналогичные трипольским «площадкам», исследованы на поселениях культур Винча, Петрешть, Караново VI и других, но только в Триполье, пожалуй, этот древний обряд совершали с таким размахом, тщанием и пунктуальностью.

С точки зрения самих трипольцев не только (и не столько) работа в полях и мастерских обеспечивала их благополучие и процветание. Добыча хлеба насущного вряд ли мыслилась ими вне системы обрядов, направленных в первую очередь на поддержание необходимого миропорядка. Конечно, для решения мелких житейских проблем были свои заклинания, но не они были главными. Необходимо было обеспечивать бесконечное возрождение жизни, поддерживать стабильность во вселенной. Трипольская керамика снова и снова воспроизводит символ бесконечности – спираль. Много магических символов и узоров, связанных с землёй и стихиями, влияющими на урожайность (дождь, солнце, тепло, смена времён года).

Основным обрядом, совершавшимся бессчётное количество раз, было жертвоприношение. В жертву приносили зерно, животных, керамические изделия, изображавшие живых существ. При раскопках найдено немало следов подобных обрядов – скопления костей, статуэток, углей, золы. Большинство фигурок, судя по сколам, были разбиты ещё в древности. Вещам, соприкасавшимся с великими силами и получившими частицу их магии, было не место в обычном мире, и трипольцы закапывали всё, что использовалось во время обряда. Поэтому следы жертвоприношений обычно находят в ямах.

Исследователи раскопали уже более двенадцати тысяч трипольских статуэток. Это лишь малая часть таких изделий, созданных в течение более чем двух тысячелетий трипольской истории. Кого могли изображать эти фигурки? Было бы слишком упрощённо считать все женские статуэтки символами Великой Матери, а все мужские – некоего мужского божества. Фигурки на самом деле очень разнятся своим общим видом, позой, жестами, деталями декора. Всего насчитывают более полутора десятков различных образов, воплощённых в трипольских терракотах, в том числе «Богиня-Птица», «Богиня-Змея», «Богиня-Корова», «Оранта», «Мадонна», парные женские божества, «Андрогин», «Воин».

Каждая поза и жест имеют своё значение. Чаще всего фигурки вытянуты по стойке «смирно». Иногда их руки подняты вверх или скрещены на груди. Реже статуэтки держат перед собой чашу. Есть антропоморфные сосуды, как бы покоящиеся на голове схематично изображённой человеческой фигуры (или двух фигур). В такие чаши могли помещать то, что предназначалось в жертву. Изображения людей на керамике позднего Триполья часто показывают танцы и другие сцены повседневной жизни.

Более двух тысяч лет трипольцы процветали между Карпатами и Днепром. Куда они делись, оставив нам в наследство лишь загадочные руины и груды расписных черепков?

Не потоп, не великое переселение народов и не агрессия воинственных соседей сокрушили Триполье. Крупные трипольские поселения в случае необходимости могли выставить сотни, а то и тысячи воинов. Такой силы, подкреплённой невиданными по тем временам оборонительными сооружениями, вполне хватало, чтобы отбить у соседей, не обладавших подобным «мобилизационным ресурсом», всякое желание нападать. Для трипольцев вообще, похоже, не существовало «внешней» угрозы. В военном отношении их вождества не имели себе равных. Чтобы приступить к осаде или штурму одного лишь поселения типа Майданецкого, соседние племена должны были бы мобилизовать все свои людские ресурсы от Волги до Дуная. А с союзом трипольских вождеств выиграть войну вообще не смог бы никто. До сокрушительных походов конных полчищ степняков оставалось ещё две с лишним тысячи лет.