Пожар Саниры

– Текура занят. Но и его упрашивать бесполезно. У нас нет места ни для камней, ни для глиняных изделий. – Торговка подобрала с земли самородок и быстро повертела его в руках. – За это могу предложить хлеба. Отличная полба. Выращена на всходе. Медь, конечно, никудышная, однако я дам, не волнуйся, я дам тебе за неё мешок пшеницы!

Мадара и Санира переглянулись. Ленари едва не задохнулась от возмущения.

– Ты хотела сказать, три раза по тринадцать мешков пшеницы! – прошипела она.

Стражник, всё ещё стоявший рядом, тихо рассмеялся и, качая головой, пошёл прочь.

5

Городской ров

Раздался звук, далёкий, отрывистый, непонятный. Мало кто в галдящей толпе обратил на него внимание.

Ленари, Мадара и Санира тоже его не услышали. Они как раз разговаривали с кем-то из ещё одной, третьей, группы купцов. Бабушке уже сказали, что Гарола хочет выторговать у той шайки всю их пшеницу для Города, и странники перестали давать на обмен хлеб.

Ни одного из предводителей разбойников нигде видно не было. Наверное, поняли, что ничего ценного им уже не предложат, и ушли. Их подручные суетились, оттаскивая добро в лагерь. Каждый из них был готов поговорить, но никто не был готов проводить обмен. Во всяком случае, не был готов проводить обмен по цене, которую Ленари считала хоть сколько-нибудь приемлемой.

Звук повторился, а затем снова, а потом стал раздаваться раз за разом в медленном тревожном ритме, и многие головы наконец поднялись, чтобы посмотреть, что же происходит.

Вокруг уже царили сумерки – то время, когда ещё довольно светло, но вечер безошибочно угадывается. Небо потеряло свою яркость, склоны холмов посерели, поля и Лес погрузились в тень. И лишь у дальнего края земли ещё багровело солнце.

Далёкий звук раздавался всё так же пугающе мерно. Теперь многие его услышали и безуспешно обшаривали взглядом окрестности, пытаясь понять, откуда он доносится. Говор торгующей толпы постепенно затихал.

Что-то блеснуло на центральной площади. Она располагалась выше по холму, и в обычное время её со стороны рва было бы невозможно разглядеть, но сейчас все постройки сгорели, и обзор ничто не загораживало.

Одна за другой стали подниматься руки, чтобы указать на белую фигуру у края площади. Судя по наряду, это была женщина, неподвижная, высокая, худая. Под порывами ветра её одежды трепетали. Будто в угрозе всему миру, фигура стояла с широко разведёнными руками и, казалось, пристально смотрела на толпу…

Звук резко ускорился, застучав быстро, как сердце, и стало понятно, что это удары бубна, беспокойные, зловещие.

Вдруг от ног женщины, обвивая её наискосок всё новыми и новыми витками, устремилась вверх яркая лента пламени. Казалось, сияющий змей в молниеносном броске впился ей в горло.

Тут же наступила тишина. И в этой тишине огонь охватил всю фигуру. От неё повалил густой чёрный дым.

Люди, онемев от ужаса, замерли на месте. Удары множества сердец бешено отсчитывали время, но никто не находил в себе сил ни отвести глаз от страшного зрелища, ни даже пошевелиться.

6

Городской ров

Из толпы раздался пронзительный вопль, ни на что не похожий, ужасающий, леденящий кровь. И тут же кто-то всхлипнул, кто-то истошно завизжал.

Санира, не думая ни о чём, повинуясь порыву, бросился через ров, пролетел мимо остатков ворот и понёсся по Городу. Он был единственной движущейся на улицах фигурой. Он мчался мимо остолбеневших горожан, поскальзывался в лужах, наталкивался на груды мусора, перескакивал, срезая дорогу, через брёвна. Его босые ноги, совсем заледеневшие, ничего не чувствующие, отбрасывали в стороны мелкие камешки и брызги грязи. Длинные волосы развевались, ветер бил прямо в лицо.

Лишь возле цитадели впереди и позади показались бегущие в том же направлении одиночки, как правило, такие же, как Санира, юнцы, движимые болезненной смесью любопытства и ужаса.

Приблизившись к центральной площади, юноша невольно замедлил бег. Женщина, охваченная пламенем, была теперь совсем близко, и неодолимый страх толкал Саниру обратно, прочь от жуткого зрелища. Он вновь и вновь касался ладонями макушки, бормотал слова песен, но легче не становилось. Наоборот, всё сильнее хотелось развернуться и броситься назад.

Пылающая фигура застыла на краю оврага, неподвижная, безмолвная, сияющая на фоне столба чёрного дыма, поднимавшегося от неё. Рядом уже вертел головой один из стражников – похоже, тот, что охранял сложенное на санях имущество. Несколько горожан, живших по соседству, тоже были там. К ним бежали Гарола и Нотаба.

Вчера на Саниру напали именно здесь, около оврага. Что это за место такое?! Почему оно вдруг начало притягивать к себе столько зла?! Ведь не может же быть простой случайностью, когда два совершенно необъяснимых события происходят одно за другим у одной и той же лощины!

А ещё юноша думал о том, что слишком уж неподвижно стояла охваченная огнём женщина…

Санира продолжал бежать, пусть теперь и не так быстро. Его обогнало несколько человек, мчавшихся позади…

Это была не женщина.