Пожарная застава квартала Одэнматё

Нагасиро, раскрасневшийся от ругани, напирал на здоровенного борца в коричневом кимоно, единственного в темном — остальные здоровяки были в белом, подпоясанном грубо плетенным конопляным поясом, но напирал Нагасиро безуспешно, борец стоял невозмутимой горой под напором белого облака и как за изменениями погоды отстраненно наблюдал непредсказуемые превращения выражений на лице противника.

— Что здесь происходит? — вступил я в горячую беседу, приблизившись.

Оказаться разом в точке внимания столь крупных людей оказалось неприятно.

— Господин Исава? — повернулся ко мне борец в коричневом. Ну, конечно. Мастер школы.

— Сэнсэй?

— Так и есть, — великан степенно поклонился. — Зовите меня Икадзути .

— Икадзути -сэнсэй, приятно познакомиться, — поклонился я.

— Верю вам на слово, что приятно, — ответил Икадзути . — Нам необходимо решить один животрепещущий вопрос.

— Я слушаю вас.

— Вы взяли к себе одного из моих учеников, не спросив моего на то разрешения.

— Саторо Оки?

— Его самого.

Ого… И что можно тут сказать?

— Но разве Саторо не сам за себя отвечает? — позволил себе удивиться я.

— Пока за него отвечаю я, пока он под моей ответственностью, такие вещи решаю только я, — спокойно возразил Икадзути . — С кем он будет якшаться и как будет зарабатывать себе на жизнь, здесь решаю я. Я его учитель.

Я мельком глянул на горы мускулов, подпиравшие его со спины, и согласился, что да, пожалуй, тут именно он решает.

— Я не оспариваю ваших прав, Икадзути-сэнсэй, — попробовал объясниться я. — И мы очень довольны вашим учеником, нам очень приятно с ним работать.

— О, — угрюмо усмехнулся Икадзути , — в этом я не сомневаюсь. Даже такой скверный ученик моей школы, как Оки, слишком хорош для такой дрянной банды самозваных пожарных, которую я тут наблюдаю. Я слишком наслышан об этом вашем Одэнматё, чтобы оставить даже самого худшего моего ученика в ваших когтях.

— Право же, — только и мог пробормотать я. — Вы несправедливы к нам.

— Кабукимоно, — Икадзути кивнул на Нагасиро. — Ронины и еще какая-то шваль, принесенная неведомо откуда, — не общество для юноши из приличной семьи. Вы уйдете отсюда и больше никогда не вернетесь.

Ну что ж, тот, кто давит, рано или поздно встречает сопротивление.

— Да, мы те, кто мы есть, — прищурившись, ответил я. — Я уверен, что ваши слова в нашем отношении верны большей частью. Но я понятия не имею, достоин ли их произносить тот, кто это делает. Вы пришли и требуете чего-то от человека, присоединившегося к нам по собственной воле и выбору, мы делили с ним кров и пищу, и я не знаю, чего здесь больше с вашей стороны, заботы или насилия. Я уже много чего повидал в этом городе и на слово не верю. Что сам Саторо об этом думает?

— Его мнение ничего тут не значит, — слегка повысив тон, прогрохотал Икадзути . — И ваше. Тоже. Ничего. Не значит.

Мне захотелось опустить пальцы на рукоять меча, таким он вдруг оказался огромным и грозным, как затянутый грозовыми тучами горизонт с отдаленным отблеском молний.

Нагасиро осторожно отступил ко мне, ученики Икадзути сгрудились у него за спиной, готовые к единому броску вперед по его единому жесту. Кое-кто из них носит мечи, у прочих есть ножи.

Так что мы теперь сделаем? Что мы сделаем?

Я напружинил ноги, прищурился, глядя никуда, чтобы видеть все пред собой, рукой оперся о ножны, не о меч, пока нет. Я не хотел схватки: ошибка, это окажется глупой ошибкой…

— И все же, — произнес я, найдя опору в мече на поясе. — Я уверен, что вы не правы в нашем отношении. Я знаю, что вы принимаете нас за других людей.

Похоже, я никого этим не убедил. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы сам Саторо не выскочил из своей конурки в конце тупика, не пробежал, расталкивая здоровяков на пути, не упал бы перед Икадзути на колени в едва просохшую после дождей пыль:

— Учитель, — он усердно кланялся и цеплялся за его колени. — Учитель. Услышьте меня. Все не так, как вы подумали, учитель. Меня выгнали с храмовой стройки. Оттуда всех выгнали. А господин Исава меня взял к себе, дал работу и кормил когда нужно. Мы ходили гасить пожар на Рыбный рынок и почти успели. Учитель. Кого хотите спросите, — господин Исава хороший человек. Услышьте меня, учитель!

Икадзути смотрел на меня, на Саторо, опять на меня.

— Встань, Саторо, — проговорил он. — Я к тебе прислушаюсь, хотя и не должен.

Саторо, не прекращая кланяться, поднялся с земли. Икадзути величественно, словно падающая статуя, сдвинулся с места, приблизился ко мне, навис.

— Я буду присматривать за вами, — гулко пророкотал он. — Следующие три месяца все, что он заработает, будет поступать в мою школу. Деньги на еду я буду выдавать ему сам. Посмотрим, что вы из себя представляете. Бесплатно мой ученик на вас работать не будет.

И величественно развернув плечи, двинул мимо меня к выходу из тупичка. Многочисленные ученики потянулись за ним, бросая на нас свысока косые взгляды. Нагасиро, дерзко выставив подбородок, не дрогнув встретил их все.

Я только и мог смотреть им вслед, пока они не скрылись за поворотом.