– Придется. У Бена будет всего несколько минут в «Скорой помощи». Вы хотите, чтобы он выискивал среди двух сотен пузырьков нужные, разбирая фармакологические аббревиатуры? Я бы не полагалась на удачу, будь это мой отец, – вставила Харпер, чтобы посмотреть, как отреагирует Кэрол.
Кэрол ответила злобным взглядом.
– Моему отцу нужны не только хорошие лекарства. Ему нужна хорошая медсестра, – сказала она. – Одно без другого бессмысленно. Ваше место в лазарете.
Харпер не знала что ответить. Весь разговор получился запутанным, полным непонятных намеков на неприятные последствия.
Кэрол сказала:
– Бен, я хочу обсудить план с вами. Я хочу знать все. Кого вы возьмете. Как выглядит Верден-авеню. Все. Сестра… – Она зыркнула на Харпер: – Надеюсь, вы сами доберетесь до лазарета.
Харпер удивилась, что ее отпускают вот так просто, без надзора. Она уже считала себя почти таким же заключенным, как и Гилберт Клайн, только в камере поуютнее. Ее привели в Дом Черной звезды под конвоем, и она ждала, что под конвоем отправится и обратно.
Очень хотелось выскочить за дверь немедленно, пока Кэрол не передумала и не решила приставить к ней Боуи или другого дозорного из тех, что околачивались снаружи. Харпер уже предвкушала небольшую прогулку по дороге обратно в лазарет. Но заставила себя помедлить, трогая пальцами черные пуговицы на пальто. Был по крайней мере еще один вопрос, который необходимо обсудить.
– Кэрол… Я хотела поговорить об Алли. Она уже несколько дней ходит с камнем во рту – считает, что должна что-то искупить. И я думаю, это связано с тем, что она во всем берет пример с вас. Она хочет произвести впечатление на вас. Хочет, чтобы все знали, как она предана лагерю. Вы можете положить этому конец?
– Не могу, – ответила Кэрол. – А вот вы можете.
– Разумеется, вы в состоянии заставить ее прекратить. Скажите, что она достаточно себя наказала. Вы ее тетя, и она вас любит. Она послушает. У нее почти никого нет, кроме вас. Вы отвечаете за нее. Вы обязаны вмешаться, пока она не попала в беду.
– Но мы все отвечаем
– Она ребенок и ведет себя по-детски. А ваша обязанность быть взрослой.
– Моя обязанность – приглядывать за полутора сотнями отчаявшихся людей. Беречь их. Не позволить им сгореть заживо. В каком-то смысле я тоже медсестра. Мне приходится защищать лагерь от заразы отчаяния и эгоизма. Мне приходится защищать нас от секретов, подобных раку. От неверности и неприязни, которые сродни лихорадке. – Кэрол постепенно выпрямлялась в кресле, и ее влажные глаза блестели больным жаром. – С момента, как слег мой отец, я пыталась стать той, кто нужен этим людям. Кого они заслуживают. Отец хотел, чтобы лагерь Уиндем стал надежным убежищем для людей, которым больше некуда податься. Этого хочу и я. Хочу, чтобы лагерь стал надежным убежищем… и эту надежность может нам дать только забота друг о друге. Отец тоже так думал. – Кэрол положила на колени переплетенные пальцы. – Вместе мы сильнее, Харпер. А если вы не с нами, то вы в одиночестве. А в эти дни нельзя быть одному. – Она глядела почти жалобно. – Разве вы не понимаете?
Харпер шла по еле различимой тропе под темным небом.
Как она ни пыталась увернуться, ветер бросал снег прямо в лицо. Треснула ветка. Доски качались и гнулись под ногами, приходилось идти медленно, удерживая равновесие.
Когда Дом Черной звезды скрылся из глаз, Харпер оказалась в морозной, пахнущей соснами тьме. Еще через двести шагов она достигнет тропинки среди деревьев, которая сбегает вниз, к галечному пляжу и пристани. Пролив она пересечет за десять минут и расскажет Джону, что налет на «Скорую помощь» состоится завтра, объяснит…
Справа между соснами мелькнул детский силуэт – легкая тень. Харпер повернулась и поняла, что это вовсе не ребенок, а летящий из-за деревьев снежок.
Бац!
Снежок попал в голову сбоку, но Харпер осознала это, только сделав еще два шага. В голове не укладывалось. Она не понимала, что заваливается на бок, что правая нога подкосилась, пока не упала на колени в снег.
Краем глаза она заметила какое-то неясное движение и успела поднять локоть, чтобы защититься от следующего снежка. От удара заныла рука. Онемение разлилось от локтя до кисти. Снежок рассыпался. Белый в пятнышках камень, прятавшийся в середине, упал на снег.
Из-за деревьев со всех сторон выскочили задыхающиеся от смеха девчонки. Харпер показалось, что снежок сейчас попадет ей в живот, она постаралась закрыть его руками, но снежок резко ударил в шею – и шея онемела.
Ее обступили.
Слезы в глазах застывали, превращаясь в лед. Ее окружали белые, неподвижные, бесстрастные лица, как будто на Харпер напали манекены из универмага.
Одна из нападавших толкнула Харпер в спину, повалив на бок.
– Пожалуйста, осторожнее, девочки, – сказала Харпер. – Я беременная. Я не сопротивляюсь.