Пожарный

– Вы совсем как лихой засранец, – ответила Харпер.

Она подобрала стрелу с камней, зажала наконечник в кулаке, закрыла глаза и сосредоточенно нахмурилась.

– Вы что там делаете?

Веки оставались сомкнутыми, но она чувствовала на себе его взгляд – и это было приятно. Она поняла, что все получится. Так бывает, когда, еще не выпустив стрелу, уже знаешь, что попадешь в яблочко.

Харпер все видела внутренним взором: как она будет покачивать руками и петь «Ты и я, крошка, что скажешь», не произнося ни единого слова. Она видела – и теперь понимала, насколько это просто. Не нужно ничего делать, чтобы установить контакт с драконьей чешуей. Это как быть беременной. Харпер ощущала песню в своих связках, нервах, песня текла, как кровь, без звуков, без слов, даже без намека на слова. Ты и я, крошка, что скажешь?

Она загорелась. Открыв глаза, Харпер увидела, что сложенная лодочкой ладонь полыхает холодным пламенем – голубым мистическим пламенем – вокруг стрелы; Харпер вскрикнула, пораженная, и уронила стрелу.

Пожарный вцепился в руку Харпер и сунул ее ладонь под полу своей куртки, чтобы потушить огонь. На щеках Джона проступили красные пятна. Глаза за очками расширились.

– Что вы делаете?

– Ничего, – сказала она.

– Ради бога, что вы задумали? Хотите смерти?

– Я… я только хотела посмотреть…

Но он отвернулся, взмахнув курткой, как крыльями, и начал карабкаться на дюну.

Харпер догнала его на гребне – это была самая высокая точка острова. Под ними виднелась хижина, встроенная прямо в склон. Крышу укрывали мох и водоросли. Харпер попыталась взять Джона за плечо, но он повернулся, скинув ее руку.

Он смотрел удивленным изучающим взглядом; глаза блестели за квадратными линзами очков.

– Так все ради этого? Напоить меня, уболтать и посмотреть – вдруг вам удастся обманом заставить меня научить вас, как сгореть заживо?

– Нет, Джон. Нет. Я поцеловала вас только потому, что хотела поцеловать.

– Знаете, что случилось с последним человеком, который хотел достать горящего кролика из цилиндра?

– Я знаю, что случилось.

– Да не знаете вы ничего. Понятия не имеете. Она превратилась в золу. – Джон постепенно отступал от Харпер.

– Я знаю, что она умерла. И знаю, что это было ужасно.

– Заткнитесь. Вы знаете одно: у меня есть то, что вам нужно, и вы готовы сделать все, чтобы это заполучить: подпоить меня, носиться со мной, трахнуть, если понадобится.

– Нет, – сказала Харпер. Она словно попала в заросли крапивы – выбраться невозможно, а каждый новый шаг заводит глубже в жгучий клубок. – Джон. Пожалуйста.

– Вы не знаете, что с ней произошло. И не знаете, что происходит до сих пор. Вы не знаете о нас ничего. – Он закинул лук за край крыши – только тут Харпер заметила, что он уже стоит на хижине. Джон сделал еще шаг.

– Убирайтесь. И никогда не повторяйте то, что сделали сейчас. – Джон вскинул ладони. Золотое свечение пробивалось из его драконьей чешуи. Ладони превратились в блюдца, окаймленные пламенем. – Если не хотите гореть вот так вечно.

– Джон, остановитесь, не двигайтесь. Просто стойте, где стоите, и…

Он не слушал. Отступил еще на шаг и раскинул руки. Огненные крылья протянулись по куртке от ладоней к бокам. Из ноздрей вырывался черный дым.

– Если не собираетесь остаток жизни провести в аду, – сказал он. – Как мо… м-м-ма…

Его глаза удивленно расширились. Он начал размахивать руками, пытаясь обрести равновесие, и чертил в воздухе огненные круги. Правая нога поехала и соскользнула с крыши. Джон упал на одно колено, потянулся и ухватился за пучок травы. На какое-то мгновение он застыл, согнувшись. Длинные стебли травы полыхнули медными нитями и сгорели в горячей ладони.

– Джон! – воскликнула Харпер.

Проскользив по жестяному покрытию, он упал с края крыши в ночь. Харпер слышала, как он рухнул на дюну – стук, удар, выдох.

Тишина.

– Ничего не сломал! – крикнул Пожарный. – Не беспокойтесь! Я в порядке!

И снова замолчал.

– Вот только, пожалуй, запястье, – произнес он неожиданно печальным голосом.

Харпер закрыла глаза и облегченно выдохнула.

– Ай, – сказал Пожарный.

14

Вправив полулунную кость – с сочным «чпок» и пронзительным криком, – Харпер снова забинтовала запястье и заставила Пожарного выпить два ковша ледяной воды с четырьмя таблетками адвила. Потом велела лечь и сама прижалась к нему на узенькой койке, обхватив за пояс.

– Кретин, – сказала она ему. – Ваше счастье, что не сломали заново ребра.

Он накрыл покалеченной ладонью ее руку.

– Простите, – сказал он. – За то, что я наговорил.

– Хотите рассказать? О том, что случилось с ней?

– Нет, – сказал он. – Да. А вы действительно хотите услышать?

Харпер подумала, что и так знает большую часть, но обхватила большой палец Джона, чтобы показать, что готова слушать. Он вздохнул – устало и измученно.