Пожароопасный период

Прошли буддийские монахи – мужчины с серьезными лицами, стриженные под «ноль». В оранжевых таких, до пят, балахонах. Проходят таиландцы с детишками, разного фасона иностранцы, Пестрая публика. Я, понятно, «Зенит» свой в ход пускаю, щелкаю налево, направо. Фотографирую свою компанию. Смотрю через видоискатель в лицо Джекки и теплая такая, давно подзабытая волна приливает к груди. Бывают же такие создания!

– Влюбился, как мальчишка, ну, капитан! – сказал старший механик.

– Магнит какой-то тянет к ней. Щелкаю затвором, а сам говорю как бы между прочим первому помощнику: – Хорош снимок для семейного альбома, Федор Павлович?

– Мне-то уж ничего не угрожает! – с подковыркой отвечает он.

– Ну да уж ладно.

Перевожу наш разговор Ли, она заливисто хохочет. Потом она ненадолго исчезает, приносит пачку газет, говорит, что «король скоро выйдет, надо занять удобные места». Проходим еще одну арку с охраной, попадаем в настоящую сказку: все – пагоды, башенки, колонны, открытые анфилады – в золоте, в драгоценных камнях. Живопись настенная, фрески, всякие дива буддийские. Трудно описать, видеть надо! Но это я к слову. Мысли мои о Джекки. Она молчит, загадочно улыбается. О чем там думает, пойди разгадай!

А тут еще Вика:

– Иван Васильевич, сфотографируйте меня одну! Приеду в отпуск домой, покажу: вот где я была!

А в глазах ревнивые искорки. О, эти женщины!

Ли машет нам, поторапливает, семенит короткими ножками с игрушечными такими ступнями, совсем не похожая – ни осанкой, ни поведением на владелицу торговой фирмы.

– Вам очень хочется видеть своего короля, Ли?

– Да! У нас поверье – прикосновение короля принесет счастье и удачу на долгое время.

– Как это – прикосновение?

– Надо положить на ладонь какую-то сумму денег. Он возьмет и.

Говорю об этом Федору Павловичу:

– За общение с королем надо деньги платить!

– Пособнику полпотовцев? – бурчит он, мрачнея.

Конечно, я понимаю старика: он и здесь работает! Недавно, когда шли Сиамским заливом, он беседовал с экипажем о политике здешнего правительства, о внешнеторговых связях, о бандах красных кхмеров, выброшенных из соседней Кампучии, и «нашедших себе приют в приграничных джунглях Таиланда. Да, у него нет полутонов: друг, враг! Все – четко.

Ли уже расстелила газеты возле ограждения ковровой дорожки, по которой пойдет король. Девчата наши устраиваются с ней рядом.

Снует охрана в форме, с тяжелыми кольтами у бедер, гражданские в безукоризненных костюмах – с отдутыми у поясов пиджаками.

Будто с небес, полилась мелодичная музыка, малиновый такой перезвон, словно кто одним движением тронул сотни хрустальных колокольчиков.

Показался король со свитой. Все, кто в первых рядах, опустились на колени, на корточки. В задних рядах, где разрешается стоять, все больше еровпейцы, американцы с фото- и кинокамерами. Я ринулся туда. Салатная кепочка Федора Павловича давно уже задиристо торчит там, возле колонны. Блюдет себя старик, думаю.

Король шествует медленно; важно. Весь в белом – брюки, мундир с глухим стоячим воротом, погончики, орденские ленты, фуражка с крабом. На шаг позади в таком же одеянии – наследник, малый лет под тридцать. Чем тебе не морские офицеры! Король, правда, в очках.

– А королева, Ваня? – опять закурил стармех.

– Королеву, Миша, я потом увидел, на ступеньках храма, в свите ее не было. Тоже красивая женщина!

– У тебя все красивые!

– Пардон, ты перебиваешь… Слушай! Рослый гвардеец держит над головой короля тяжелый с кистями зонт, похожий на кухонный – по нынешней моде – абажур. Позади всякие генералы с лентами через плечо. И взвод карабинеров в белых касках. Зрелище живописное. Ну вот, доходит он до народа, делает едва заметное шевеление плечом, перед ним бухается на колени детина с сосудом и щеткой-кропильницей. И король по-поповски кропит в народ. Даже до меня капля долетела, клюнула в щеку».

Потом гляжу, и вправду дают ему деньги! Ничего, наклоняется, берет. Доходит до наших девчат, тоже наклоняется. Неужели, думаю, и Вика расщедрилась? Какая зарплата у буфетчицы!.

Потом уж, в машине, Вика восторженно шепнула мне:

– Ли дала мне сто батов для короля!

– Это сумма, Вика! Не жалко?

– А что жалеть? Не свои.

– Зато счастье теперь привалит! – ехидненько произносит Федор Павлович.

– Да-а. А нам, Миша, не везет сегодня. Поплавки-то, смотри, как умерли. Ну, бог с ними! Слушай дальше. Ли сидит на переднем сидении рядом с Джекки отрешенная, торжественная. Узкие щелки-глаза освещены как бы изнутри.

– Ли, вы прекрасно выглядите! – делаю ей комплимент.

– О, я счастлива сегодня! – оборачивает она круглую головку, – а вы, капитан?

Что-то там пробормотал, , не помню, насчет счастья. А «Мерседес» несется тем временем в порт. Тонкие руки Джекки неспокойно лежат на руле. Левая, с бирюзовым камушком перстенька, то и дело сманивает со лба прядку. Интересно, какой у нее голос? Наверное, мелодичный, нежный? Почему-то очень хочется, чтоб именно был мелодичный!..

– Ли, если не секрет, как говорят у нас в России, сколько лет этой юной прелестнице?