Пожарский 2 (СИ)

— Ну, давай тогда, гаркни нечеловеческим голосом, чтобы сюда ползли. Не выкуривать же их из домов, в самом деле?

— Это можно, — согласился Горыныч, интеллигентно откашлялся, да как рявкнет: — ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ СУМРАКА!!! Владетель земель сих, князь Пожарский, требует всех пред свои светлы очи! А КТО ОТКАЖЕТСЯ — ТОМУ Я ДОМА ОГНЁМ ПОЖГУ, САМИХ ПОТОПЧУ, ДА ДЕТИШЕК ИХ В ПОЛОН ЗАБЕРУ! А ОТ ДЕРЕВЕНЬКИ ВАШЕЙ ОДНО МОКРОЕ МЕСТО ОСТАНЕТСЯ!!!

Кхитайцам заявление понравилось — эдак они меж собой многозначительно начали переглядываться, дескать — и господин наш молодец, и друзья у него — о-го-го! А вот Кузька неожиданно покраснел, надулся и начал хрюкать.

— И чего ты, сынок? — кисло спросил я его. — Расскажи нам, старым дядям тоже хочется посмеяться.

— П-х-х-х-х… — стравил воздух Кузька. — Я просто подумал, что если Горыныч всех тёток здесь потопчет, то мы имеем возможность получить новый вид оборотней — волк чешуйчатокрылый. Или просто чешуйчатый, как вариант.

Змей неожиданно приобрёл цвет наливного яблочка — сквозь родной зелёный вдруг пробился ярко-розовый румянец — и затоптался:

— Э-э-э… Ну я же совсем не это… Как же… Может, им подробнее объяснить?

— Да не надо ничего объяснять, Змеюшка! К тому же — вон, выползают.

Горыныч обернулся, увидел встрёпанных баб, позади которых жались выводки, критически склонил голову вправо, потом влево…

— А ты знаешь, Кузьма, твоя гипотеза довольно интересна…

— Но-но! — остановил его я. — Ты помнишь, что тебе Рюрик после Кешки сказал? И даже указ выписал!

— Чтоб никаких межвидовых экспериментов на территории Русского царства, — Горыныч вздохнул. — Но есть ведь современные методы контрацепции…

— Не доводи до греха.

— Ладно, ладно, молчу.

КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ

— Чао Вэй!

— Да, господин?

— Сколько оборотней осталось в распадке?

— Семьдесят восемь, господин.

— Избы проверить, вдруг там старики-старухи лежат. Всех переписать. Хаарт где?

— Периметр охраняет, господин. Я выделил ему два десятка воинов в поддержку.

— Хорошо.

— Бать! — Кузьма грохнул передо мной здоровенный чурбак. — Присаживайся! Стульев у них нет, это — лучшее из того, что было.

Я оглянулся на деревню. Между избами деловито сновали кхитайцы. Что-то записывали в невесть откуда взявшихся табличках — глиняных, наверное? И, подозреваю, иероглифами. Ладно, потом посадим одного грамотного с Фёдором, переведут в русское письмо.

— А чего мы тупим-то? Эта байда надолго. В прошлый раз ты нас, ара, чаем поил, сегодня мы тебя угостим, — я открыл портал и оказался нос к носу с мелкой троицей — Стешкой, Фимкой и Котькой. Все трое дружно ойкнули и вытянули шеи:

— А чего это у вас?

— А… — я махнул рукой (вроде как — да ничего особенного), — это мы со Змеем Горынычем…

— Здрассьте, — вежливо помахал лапой Змей.

— … деревню оборотней к порядку приводим. Проголодались вот. Бегите-ка в кухню, да скажите, чтоб через десять минут на это место доставили стол, три стула и ужин, — я закрыл портал. Тяжело мне, всё-таки, долго пространственные переходы держать. — Ждём.

Мои меня не подвели — это было приятно. Через десять минут в открытый мной портал мигом втащили стол с белоснежной скатертью, стулья, Осьмуша вкатила уставленную блюдами тележку, шустро подала ужин:

— Вы уж, Дмитрий Михалыч, через пятнадцать-то минут ещё раз портальчик откройте, вторую перемену принесу и десерт!

— Спасибо, милая, открою.

Рамка портала схлопнулась. Теперь мы со своим столом и ужином посреди хаоса волколачьей деревни, должно быть, напоминали мираж.

— Волшебная женщина! — оценил Змей, пышные Осьмушины формы.

— Это ты ещё суп не пробовал! А уж как она мясо запекает!

— Неужели лучше меня? — возревновал Змей.

— По-другому, но тебе не уступит, поверь.

— Хм, — Змей принялся за еду, и его скепсис истаивал с каждой ложкой. — Может, познакомишь?

— Чтоб ты её сманил? Ха!

Кузьма тоже сел с нами за стол, но почти не ел, напряжённо контролируя ситуацию.

После второй перемены Горыныч и вовсе решил, что жизнь хороша, а Чао Вэй уже ждал с готовым отчётом:

— Прежде всего, мой господин, я взял на себя отвественность и допросил нескольких женщин — предположение Кузьмы о старателях подтвердилось. Такое повторялось каждый год. Салтыковы нанимали людей, обещали хороший процент, помощь, а потом передавали оборотням все сведения о них. В этом году было восемь групп. Три ещё не вышли. С остальных, — он положил на стол несколько мешочков, — вот золото.

— А что, они не знали, что хозяин новый?

— Кто говорит — знал, кто — не знал.

— Не всем сказали? — предположил Горыныч.

— Да им, по-моему, всё равно, — высказался Кузьма.

— Хорошо, дальше.

— Дворов на самом деле не триста, а всего сорок три, один дом на одну семью.

— Скорее всего, Салтыковские приказчики тут никогда и не бывали, а написали так, от балды.