Пожиратель мух

Однако у хозяина дома было свое мнение на этот счет. Он не спеша встал со стула и подошел к девушке. Та продолжала кричать, глядя на него снизу вверх. Виктору показалось даже, что она увеличила количество выдаваемых децибелов. Словно понимала, что вопли – это единственный способ борьбы, доступный ей сейчас, и хотела использовать его по максимуму. Хозяин перехватил ружье и занес приклад над головой девушки. Крики мгновенно смолкли. В наступившей тишине прозвучал дрожащий от бешенства голос Виктора:

– Только попробуй.

Хозяин перевел взгляд на Виктора, и в глазах у него мелькнул страх. Всего лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы Виктор понял – старика проняло. Тот помедлил с занесенным ружьем, потом медленно опустил его и глухо произнес:

– Скажите ей, чтобы она не кричала. Не стоит лишний раз напоминать Прохору, что в этом доме есть вкусный ужин. Поверьте, я забочусь только о вас. Хочу, чтобы такие симпатичные молодые люди пожили подольше… Час, два, а может, и сутки, если повезет. Не так уж и мало, а? Многое можно успеть…

И тут до Виктора дошло:

– Ах, вот в чем дело! Как же я сразу не понял. Хочешь откупиться от него, да? Знаешь, что он скоро придет за тобой, и приготовил ему вместо себя другое угощение, так? Думаешь, это поможет тебе? Думаешь, получится улизнуть отсюда?

Хозяин молча сел на стул и положил поперек колен двустволку. Он не проронил ни звука, но его испуганно-самодовольный вид и светящиеся торжеством глазки говорили лучше всяких слов.

– Витя, ты серьезно? Он действительно собирается так сделать?

– Ну да, барышня, собираюсь. Не хотел вам говорить, чтобы не пугать раньше времени. Лишнее знание не всегда делает человека счастливым. Да, я хочу попробовать договориться с ним.

– Ну, ты и подонок, – устало сказала Катя. – Гнида старая.

– Все согласно теории эволюции. Выживает тот, кто лучше приспособлен к жизни. В человеческом обществе это, как правило, умнейший. С точки зрения будущего человечества мой поступок вполне оправдан – глупые умрут. А умный – выживет и даст умное потомство. Естественный отбор.

– Да у тебя, сморчка старого, не стоит уже, поди. Какое потомство ты давать собираешься?

Обезоруживающая прямота Кати произвела на старика сильное впечатление. Он крякнул и густо покраснел. Виктору показалось, что даже стекла учительских очков немного запотели. Он вдруг понял людей, которые стоя на эшафоте, обрушивают град ругательств на палачей. Видимо, таково свойство человеческой природы – если тебе плохо, сделай плохо и другому, возможно ненадолго полегчает. И ведь полегчало.

В самом деле. Не все еще потеряно. Неизвестно, когда появится этот маньяк… (Ну хорошо, хорошо, Прохор). Да и появится ли вообще. Наверняка у них есть несколько часов, если не дней. За это время может случиться все, что угодно. В конце концов, в плен их взял не Джон Рэмбо, а бывший школьный учитель. Старик с поехавшей крышей. Неужели он, молодой здоровый мужик, не одолеет свихнувшегося пенсионера?

Противный внутренний голос тут же ехидно вставил: «Пока что одолел тебя этот пенсионер. И сделал это не очень-то напрягаясь. Этот парень одурел от страха. Ему нечего терять, а получить он может все. Он не остановится ни перед чем, пойдет до конца, чего бы это ему ни стоило. А ты готов к драке по таким правилам? Ты, со своими представлениями о том, что порядочно, а что нет, со своей склонностью к рефлексии и желанием быть пай-мальчиком. Ты ведь даже на секунду не можешь допустить, что его рассказ – правда. А ведь именно здесь может быть спрятан ключ к победе».

Внутренний монолог был прерван возгласом Кати:

– Вы слышите? Что это такое?

– Что? – голоса Виктора и старика слились в один.

– Там, на улице… Кто-то ходит…

В комнате воцарилась тишина.

Сначала Виктор ничего не слышал, кроме сиплого дыхания хозяина и стука собственного сердца. Но не прошло и минуты, как с улицы действительно донесся неясный шум. Не шаги, а какое-то глухое металлическое погромыхивание и тихие, едва слышимые всплески. Впечатление было такое, что кому-то взбрело в голову посреди ночи полить огород.

Виктор вывернул голову так, чтобы видеть окно, и присвистнул. Ему показалось, что сквозь щель амбразуры с улицы сочится какой-то потусторонний багровый свет. Но уверен в этом он не был – мешал свет керосиновой лампы.

– Погаси лампу, – сказал он старику, который сейчас был похож на перепуганного суслика, прислушивающегося к далекому хлопанью совиных крыльев.

– Зачем это?

– Погаси. На улице что-то не так…

«Господи, теперь окажется, что прилетели инопланетяне. И красный свет – огоньки летающей тарелки», – мысль была абсолютно дурацкая, но прислушавшись к себе, Виктор понял, что не очень удивится, если так оно и будет. Похоже, со способностью удивляться он распрощался навсегда.

Поколебавшись, хозяин все-таки задул лампу и свечи, стоящие на столе. Комната погрузилась во мрак. Виктор снова посмотрел на окно. Так и есть, красноватое свечение теперь было хорошо видно. Заметили его и Катя со стариком.

– Боже мой, Витя, что это такое?