Пожиратель женщин (Сборник)

Она не могла вырваться из того страха, который ей внушал Джек, но она надеялась, что своим криком предостережет шотландца и тот будет осмотрительным. Однако и он как будто воспринял ее как нервного ребенка, который не умеет себя контролировать, и ограничился тем, что сказал Дункэну:

— Не надо с ней так грубо обращаться, мне это не нравится..

— Она всегда психует перед' началом крупных операций.

Макнамара улыбнулся Патриции с видом заговорщика, а у той уже все лицо было мокро от слез, и, прежде чем выйти, бросил:

— Напрасно вы себя доводите до такого состояния... Никакой опасности нет, и, вообще, мы еще увидимся, крошка!

Все прошло как по-писаному. Малькольм-контрабан-дист услышал, как его окликнули:

— Эй, кузен!

Он оглянулся и увидел вчерашнего моряка, который, стоя на пороге кафе, делал ему знаки. Он к нему подошел. Тот дружески похлопал его по плечу:

— Я ушел с судна пораньше... Зайдем выпьем?

— Если угостите!

Тот заржал:

— Вот окаянный шотландец! Пошли!.

Они сели у стойки бара, облокотились и завели разговор о старых добрых временах; Потом, в точности как вчера, моряк ненадолго испарился и объявился снова со свертком в руках, положив его затем на стойку рядом с Макнамарой. Они чокнулись, выпили и разошлись по сторонам. Шотландец как ни в чем не бывало прихватил лежащий рядом сверток. Снаружи спокойно подкарауливал его выход Девит. Он пошел за ним следом, но на достаточном расстоянии, чтобы не привлекать внимания.

На углу Шефтсбери-авеню все тот же полицейский регулировал движение. Он заулыбался при виде Макнамары, который к нему подошел и объявил:

— Сегодня без волынки!

— И вы правильно поступили, сэр!

Расположенный к шуткам полисмен показал пальцем на сверток, который нес Малькольм.

— Ваше лакомство, сэр?

— Люблю сладости.

Пока шла эта коротенькая беседд, Девит обливался холодным потом. Это ж надо так изгаляться, чтобы совать цод нос бобби черт знает сколько героина! Он облегченно вздохнул, только когда шотландец отошел от полисмена и направился по Дин-стрнт.

— Программа меняется, Макнамара.

— А?

— Дункэн вас не предупредил из предосторожности... Мы едем на Хаунслоу, к одному типу, где наш склад. Джек ждет нас там.

— А как мы туда поедем?

— Не суетитесь. Все. предусмотрено.

В эту минуту к краю тротуара подъехала машина, и шофер, подмигнув, бросил Девиту:

— Вот это точность, а, Питер?

— О’кэй, Джим... — Девит предложил шотландцу сесть в машину и сел рядом с ним. — Поехали, Джим, и по-быстрому, только без нарушений! Сейчас не время привлекать к себе внимание шпиков.

Машина тронулась и покатила на запад, а Девит не открывал больше рта. После Чисвика они поехали вдоль Темзы напротив Кью Гардена, а там уже съехали с лондонской дороги и въехали в Сион-парк. И вдруг Питер ткнул дулом пистолета в бок Макнамаре. Тот удивился:

— Что это на вас наехало?

— На меня? Ничего. Это с вами кое-что стрясется, если вы мне не отдадите сверток. Замедли, Джим.

Шотландец никак не мог врубиться.

— Но ведь Дункэн мне сказал...

— Да плевать на Дункэна, Ну-ка, живо, поторопись, или я стреляю.

— Патриция...

— Не берите ее в голову! Дункэн никогда бы ее не отпустил! Ты мне отдаешь сверток, или я его отберу сам у твоего трупа?

— Неужели вы посмеете?

— Неужели нет! Так и быть, скажу вам: вы мне не симпатичны, Макнамара!

— Да? Вот странно, ведь вы мне тоже не очень нравитесь... Вы мне напоминаете Брайана Макконата... Он тоже однажды попытался кое-что у меня забрать, то, что ему не принадлежит.

— Ну и что?

— А то...

И вдруг, выпучив глаза, шотландец заорал в ужасе:

— Осторожно, грузовик!

Он, конечно, разобрался в характере своего противника. Девит попался в ловушку и на секунду отвлекся. Этого было достаточно, чтобы получить апперкот слева в нижнюю челюсть, которая затрещала от удара, й он тут же потерял сознание. Шофер, еще не пришедший в себя от ложной тревоги, устроенной его пассажиром, вдруг почувствовал холод от дула пистолета на своем затылке. Он заблеял от страха:

— Что... что происходит?

— Просто на вашем месте, сэр, я бы вернулся в «Гавайские пальмы». Если шпики нас остановят по дороге, а у нас в машине сверток с наркотиками, меня отправят в тюрьму так на много лет, что я предпочту умереть, но до этого успею убить вас. Ясно?

— Ясно. А можно у вас спросить: вы случайно не нервный, сэр?

— Ни в коем случае.

— Вот это хорошо! А то ведь на курок так легко нажать...

После ухода Макнамары и Девита Дункэн практически не раскрыл рта. Он довольствовался тем, что предупредил Патрицию:

— Вы попытались предостеречь вашего шотландца, дорогая, а значит, предать меня. Вы понимаете, что такую инициативу я отнюдь не могу одобрить. В наказание вы поприсутствуете при смерти вашего Тарзана из Томинтоула... и ставлю вас в известность, что, если вы поднимете крик, он окажется на том свете еще быстрее. Не обессудьте, дорогая, ведь он — воплощение героя какого-нибудь романа, этот ваш, так сказать, возлюбленный!