Пожиратель женщин

– Вот поэтому тебе и следовало купить их побольше. Такие возможности выпадают нечасто.

– Не угодно ли господам сесть за стол? – осведомилась прислуга.

Сели за стол.

– Муж заговорил:

– Я рассказывал тебе о стенографистке, которая…

– Которая забеременела и родила письмоводителю сына. Что с ней?

– Эта плутовка ухитрилась до последних дней скрывать свое состояние.

– А как она чувствует себя теперь?

– Я ее уволил. Не могу же я допустить, чтобы подобные скандальные истории случались в храме Правосудия:

– А что с отцом ребенка?

– Я отправил его в негритянское селение в глубь страны.

Кончита умолкла.

– А что ты скажешь об этом?

– Я полагаю, что было бы гораздо нравственнее, – ответила Кончита, – если бы ты оставил отца при матери и ребенке… А вместо того, чтобы уволить мать, тебе следовало бы удвоить ее оклад.

– Не говори глупостей.

На столике лежал последний роман Пабло Амбарда.

– И ты продолжаешь читать подобные безнравственные книги?! – заговорил муж тоном следователя.

– Это так остроумно, – заметила жена, раскрывая книгу. – Вот послушай. – И она стала читать отрывок, отмеченный ногтем: – «Не существует людей, которые не испытывали бы удовольствия от пророчеств. Почти все говорят глупости, и нет ничего удивительного, что один из них что-нибудь скажет впопад… И тогда этого счастливца объявляют гением». Разве это не хорошо сказано? «Если женщине в нервном припадке случается сделать мелодраматический жест, словно она рвет платок, то ты можешь быть уверен в том, что она заранее успела подумать, полотняный ли он или бумажный, имеется ли на нем вышивка или нет, и в каком он состоянии…» Это очень зло сказано, но это правда! Как хорошо он знает женщин! «Если женщина находится в обществе мужчины, то она спрашивает: где автомобиль? В тех случаях, когда она одна, она спрашивает: где трамвай?» Это печально, но это так. «Если мужчина говорит, что женщина отдается всем, то, возможно, что это и правда. Но несомненно одно, – что эта женщина говорившему не отдалась».

– Возмутительно!

Муж взял книгу и сам начал читать выдержки из нее.

– Какая чепуха! Согласись, что это глупо! «Навещай своих родственников только в дни похорон. И по возможности не допускай их появления в твоем доме при тех же обстоятельствах». Разве это не глупо?

– Не нахожу этого.

– А вот это: «Те, кто не знает, как им убить время, не замечают, как время убивает их». Сколько претензий у этого Амбарда! Пытается сообщить нам нечто новое и в то же время не знает, что под солнцем ничего нового нет.

– А ты, – отвечала Кончита, – видно, полагаешь, что сам сообщаешь мне нечто новое, говоря о том, что под солнцем ничего нового нет.

– Как ты защищаешь его!

– Я вовсе не защищаю его. Но ты несправедлив по отношению к нему.

– Я справедлив. Писатель, который осмеливается произнести следующую фразу: «Бить женщину – это гнусность, но бить возлюбленную – большое искусство», не заслуживает снисхождения. Весьма вероятно, что мне придется заняться этой книгой по долгу службы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что предстоит наложение ареста на эту книгу и возбуждение процесса по обвинению в нарушении общественной нравственности. Это будет хорошим уроком для такого молодца.

– Доедай свою фасоль и вытри сюртук, – закончила спор Кончита.

Судья наклонил голову и взглянул на лацкан. Затем он старательно вытер его. Кончита пристально смотрела на этого человека и мысленно собирала все оскорбительное, что только можно было собрать и бросить ему в лицо. И все это объединилось в одном-единственном и ненавистном слове:

– Муж!

* * *

В тот же вечер все общество, по своему обыкновению, собралось в доме судьи, где играли в рулетку. На этот раз компания увеличилась присутствием клерикального депутата. Однако, этот депутат к книгам Пабло Амбарда относился терпимо, потому что полагал, что они несколько освежают умы.

Когда муж Кончиты громко провозгласил: «Это не литература, а гнусность!», он поспешил присоединиться к кружку, собравшемуся вокруг говорившего, и спросил, в чем дело.

Муж Кончиты предложил его вниманию отчеркнутые места, привлекая к экспертизе и следователя. Однако следователя не вполне убедили доводы мужа Кончиты, и тогда последний стал читать вслух выдержки, которые должны были устранить последние сомнения.

«Женщина, любовник которой ежемесячно теряет в весе десять килограммов, заслуживает всемерного уважения».

– Это непристойно!

Все промолчали.

Чтение продолжалось:

«Вместо судей и присяжных следовало бы обходиться мешком с черными и белыми бобами. В зависимости от того, какого цвета оказались бы вытащенные наугад бобы, следовало бы выносить оправдательный или обвинительный приговор. Это новшество в большей степени сократило бы время и силы, затрачиваемые на совершение правосудия, ничего при этом не изменив».

– Вот видите, он не щадит даже правосудия!