Пожиратели душ

– Сама не знаю. Сущность любого другого человека я могла бы выразить в нескольких словах, но в случае Костаса слова бессильны. При нем я испытываю какой-то животный ужас, словно мышь, на которую упала тень ястреба. Мне хочется бежать… или ударить его так, чтобы кровь потекла. Я вынуждена притворяться и отделываться придворными любезностями, в то время как все мое существо вопиет: гони его прочь из своего дома, прочь от твоей семьи! – Гвинофар помолчала, глядя во мрак, и сказала шепотом: – Порой мне снится, что я прихожу к нему, спящему, и режу ему горло или пронзаю сердце. Его кровь брызжет мне на руки, и это приводит меня в восторг. В этих снах он не магистр, а нечто другое, для чего у меня нет названия. То, что нужно истребить, чего бы мне это ни стоило. Даже когда я просыпаюсь, это чувство не оставляет меня. Я всеми силами скрываю это от него – но в том, что он настоящий магистр, можно не сомневаться. Он служит мужу не менее преданно, чем Рамирус, а если он временами бывает жесток, если использует темные страсти Дантена в своих целях или просто для развлечения… то ведь они, живущие на много веков дольше отпущенного нам срока, все таковы. За время своего замужества я повидала достаточно магистров, чтобы это понять. И мирюсь с этим, как все высокородные особы, вынужденные полагаться на их колдовство. – Дрожа, она снова обхватила себя руками. – Чем же этот отличается от всех остальных? Отчего я не могу примириться с ним, как с другими?

Рес, став позади, взял ее за плечи. Видя, что она не противится, он привлек ее к себе, и она уронила голову ему на грудь.

– В твоих жилах течет кровь Заступников. В ней заключена магия, которую мы не можем уразуметь, мы знаем лишь, что боги даровали нам ее для защиты. Положись на нее.

– Мы для них суеверные дикари. Прямо этого мне никто не высказывает, даже Дантен, но я слышу это в их молчании. Дикари, которые приносят кровавые жертвы, молятся камням и разговаривают с деревьями, как в Темные Века. Дантен ни за что не попросил бы моей руки, если б не боялся, что лорд-протектор посмотрит косо на его северные амбиции. В договоре, заключенном благодаря нашему браку, говорится: ешь кого вздумается, только Протектораты не трогай. Ради такого и на дикарке жениться можно, – негодующе фыркнула Гвинофар.

– Все королевские дома меняют своих дочерей на какие-то политические выгоды. Ты же знаешь.

Она вздрогнула, словно от холода, и он обнял ее еще крепче.

– Да. Я знаю.

Вздохнув, он поцеловал ее в голову.

– Ах, Гвин, хотелось бы мне остаться с тобой подольше. Ты нуждаешься в ком-то из своих еще сильнее, чем я полагал. Но я не могу.

– Я все понимаю. Мой долг Заступницы – быть проданной на чужбину за безопасность отцовских границ. Твой – следить за тем, чтобы Гнев всегда был на страже. Не ты ли сам сказал мне об этом, предвосхитив все мои просьбы и мольбы?

– Мы оба повинуемся долгу всю свою жизнь, правда? – Он тихо разжал объятия. – Вряд ли это доступно пониманию «просвещенного» короля.

Она ответила ему едва заметной, грустной улыбкой.

– Я попрошу отца прислать тебе из дома побольше слуг, – пообещал он. – Чтобы тебе было с кем поговорить на родном языке и вспомнить наши обычаи. Пусть тебя окружают те, чье молчание ничего за собой не скрывает.

– Я бы к нему с такой просьбой не обратилась.

– Знаю, сестричка. Слишком ты для этого горда и упряма. Поэтому я попрошу его за тебя.

Опустившись на колени, он подобрал с влажной хвои то, что обронила она, – белую костяную шпильку с фигурками давно забытых существ.

– Ты собиралась принести жертву.

– Да.

– Скажи, согласятся ли боги принять смешанную кровь?

Накрыв его руку своей, она заглянула ему в глаза – больше не таинственные, а родные и близкие.

– Они с радостью примут жертву Хранителя. Жертву брата.

При свете двух лун, в кругу пращуров дома Кердвинов, они оба уронили на камни по капле крови и помолились о том, чтобы мир не погиб вторично.

Глава 16

– Не вы ли будете та ведьма, что наделала переполоху в харчевне?

Камала обернулась на голос. Может, это городская стража явилась за ней? Она собралась прибегнуть к магии, чтобы отогнать их, но этот человек был один и оружия не носил. Места, где могли бы спрятаться стражники, поблизости тоже не было.

– Кто вы? – резко проговорила она. – И почему меня об этом спрашиваете?

Человек, по всему видно, чувствовал себя весьма неуверенно в темных переулках Низа. Он то и дело оглядывался через плечо, как будто ожидал нападения. Под его шерстяным плащом Камала заметила мерцание шелка, но незнакомец тут же запахнулся опять. День был теплый, и он весь вспотел.

– Хозяин послал меня за вами. «Ищи высокую девушку, одетую мальчиком, – сказал он, – с волосами как Охотничья Луна. – Так описывают ее те, кто там был».

– Кто он, твой хозяин? И почему думает, что женщина, о которой идет речь, – ведьма?

Незнакомец оттянул ворот плаща, чтобы поту было куда стекать, и опять оглянулся.

– Очевидцы говорят, будто она в одиночку уложила целую кучу мужчин. Стало быть, либо сама колдовать умеет, либо у нее сильный покровитель.