Пожиратели гашиша

- Это точно. - Я обнял ее за талию. В лицо ударил первый порыв ветра. От костра полетела туча золы, пламя прибилось к земле. - Сейчас начнется.

- Надо бы убрать куда-нибудь, - кивнула Марина на котел.

- Вылить.

- Жалко.

Я усмехнулся. Эх, экономная женская натура!

- Потом доваривать - невкусно будет.

- Так хоть огонь загасить надо.

- Дождем зальет, - сказал я. Марина скорбно вздохнула. Никакой свободы деятельности для инициативной натуры!

- Эй! - раздался сзади вопль. Мы обернулись. У своей палатки стоял Слава, призывно размахивая пузырем "Абсолюта". - Идите к нам!

- Сейчас, - крикнул я и подтолкнул Маринку. - Иди, я через минуту буду.

Ветер в последний раз взметнул Маринкины волосы и вдруг затих. В воздухе установилась странная неподвижность. Вокруг стало быстро темнеть.

Солнце в последний раз выглянуло в разрыв кучевого облака, абрис которого украсился лучезарной короной, а затем на сверкающий диск наползла туча, и наступили зловещие мрачные сумерки.

Я люблю оставаться наедине со стихией. Люблю грозу, люблю ураган. Меня возбуждает буйство природы, есть в нем какая-то сила, которую, кажется, обрети - и станешь властелином мира. Колоссальная неподконтрольная мощь, такая, что можно попытаться схватить и удержать в кулаке молнию!

Послышался тяжелый шум, и перед лесом показалась плотная стена дождя, надвигающаяся прямо на меня. Я увидел, как река зарябилась под ударами первых капель, потом словно закипела, а я бегом бросился в укрытие. Когда я ворвался в палатку, все засмеялись.

- Ну что, навоевался? - спросил Слава. По брезенту ударил дождь. Присаживайся.

Я плюхнулся рядом с Маринкой, сидевшей спиной к выходу. Перед ней на газете была разложена закусь: ветчина, хлеб, яйца и прочая снедь. Я перегнулся и застегнул входной клапан.

- Эх-ма! - алчно изрек Слава, с треском отвинчивая пробку. - Ксюша, а стаканы где?

Ксения извлекла четыре пластиковых стаканчика. Слава наполнил их щедрой рукой, граммов по сто пятьдесят.

- Ну, - сказал он, - за "лося": чтобы елося, пилося и... хорошо спалося!

Я выдохнул и проглотил "Абсолют". Дождь поливал палатку словно из ведра, даже подвешенный за крюк электрический фонарь раскачивался из стороны в сторону. Внутри потеплело. "Мы славно поработали и славно отдохнем!"

- Ой! - вскрикнула вдруг Ксения, поспешно отдергиваясь от стенки.

- Чего там? - заинтересовался Слава, и я понял, что мои худшие опасения оправдались - новенькая палатка протекла по швам. Скоро по скату полился второй ручеек, затем третий, и я предложил: - Давайте перебираться ко мне. Собираем все необходимые шмотки, дамы запасаются провизией, Слава, берешь банку, я - фонарь, и делаем марш-бросок.

Марина поежилась - струйка попала ей на спину.

- Итак, все готово? - спросил я, берясь за фонарный крюк. Дамы накрылись куртками, и можно было не опасаться за сохранность съестных припасов. - Дернули!

На улице шел настоящий ливень! Я мгновенно промок до нитки, не успев сделать первый шаг.

Со скоростью курьерского поезда мы домчались до нашей палатки, благо они стояли почти рядом, и стали размещаться, стараясь не намочить сухие вещи. Я разделся до пояса и в таком виде воссел, скрестив ноги по-турецки. В своем жилище я чувствовал себя уверенно и комфортно - у меня швы не протекали. Наконец все расселись, и Слава неуверено огляделся:

- А стаканы-то забыли.

Все заскучали. Вылезать обратно под дождь никому не хотелось, и я улыбнулся: - Спокойно, у меня все есть.

Собираясь в поход, я взял все, что может понадобиться в поле, учитывая численность компании.

Пошарив в сумке, я достал набор подержанных серебряных стаканчиков, когда-то по случаю купленных или обмененных уже не помню на что.

- О, здорово, - обрадовался Слава, - а чего ж мы из пластмассы пьем!

- Я про них забыл, - сказал я.

Приняв по второй, мы обильно закусили. За тонкими брезентовыми стенками бушевали природные катаклизмы, но нам было на них наплевать. Незаметно от остальных я переодел носки, вытянув из сумки шерстяные, которые мама связала мне специально для походов. Они были очень толстые и пестрые - серые, рыжие - из шерсти колли и, по слухам, помогали от ревматизма.

- За ветер добычи, за ветер удачи, чтоб зажили мы веселей и богаче! процитировал я, подняв свой стакан. Тост был встречен шумным одобрением, хотя веселей, казалось, было уж некуда.

Внезапно над нами загрохотало так, будто небесная артиллерия открыла огонь прямой наводкой.

Женщины вздрогнули.

- Где-то рядом дало, - заметил Слава.

- Молнии приближаются, - загробным голосом возвестил я. - Они бьют все ближе и ближе...

Марина поежилась.

- Пожара не будет? - спросила она. - Говорят, деревья, в которые попадает молния, горят даже в проливной дождь.

- Глупости, - успокоил я. - Горение - это самый обычный химический процесс, и протекает он одинаково, вне зависимости от источника, будь то молния или спичка.

- А в машину? - заинтересовалась Ксения, - Она ведь железная, молнию не притянет?

- Если бы была заземлена, тогда да, - разъяснил я. - Тогда бы это был прекрасный громоотвод. Но она слишком хорошо заизолирована.

- Краской, что ли? - не поняла Ксения.