Пожиратели гашиша

Вечером, часам к семи, мне совсем поплохело: поднялась температура, а кашель стал отрывистым и сухим. Одно утешало: здоровье гробил не понапрасну и, главное, по собственной воле. На себя работать — не на государство задарма вкалывать Вот оправлюсь, и мотну со Славой завершать раскопки. Взорвем косогор к чертовой матери и вычерпаем из фургона все золото, сколько его там есть.

Обогащаться, так уж обогащаться всерьез!

Марина закутала меня в одеяло и поила чем-то горячим и сладким, но лучше от этого не становилось. Я знал, что должен сделать еще одно дело, запланированное на конец дня, и время действовать наступило.

Я выбрался из постели, оделся и поплелся в прихожую. Там отлепил от трюмо тэтэшник, напялил куртку и вышел на ватных от слабости ногах.

Марина возилась на кухне и моих перемещений не заметила.

Свежий воздух прояснил голову. Нашаривая в кармане ключи, я подошел к «Ниве» и продышался.

Стало полегче. В жаре и под одеялами я, наверное, задохнулся бы.

Адрес я помнил хорошо. Все-таки не раз там бывал. В гостях. Почему люди, с которыми поначалу налаживались хорошие отношения, потом становятся заклятыми врагами? Что за жизнь такая! Я припарковался во дворе и привычным взглядом окинул окна. Свет есть, значит, дома сидит.

Ссучившийся подельничек и в самом деле сидел дома. Я позвонил, зажав глазок большим пальцем.

— Кто там?

— Электрик, — брякнул я первое, что пришло на ум. Ну, сейчас я тебе в розетку вставлю!

Удивительно, но это фуфло сработало. Послышался щелчок замка, и дверь отворилась Какое удивление нарисовалось на лице Леши Есикова! Не страх, нет, — удивление.

— Илья? — мгновенно узнал он. Значит, я не так сильно изменился. Привет, заходи!

Странно, но он не испугался. После того что я мысленно с ним сотворил, это было даже обидно.

Получается, Леша не считает меня способным на Поступок? Вообще за лопуха меня держит, совсем страх потерял.

И я вошел. Вошел и пошел, пошел, пошел…

Леша сначала не сообразил, в чем дело, посторонился, чтобы меня пропустить, но, умело загоняемый, теперь пятился по коридору в сторону кухни.

— Илья? — Леша опять не испугался, счел за дружескую шутку, решил, что с ним играют. Но у меня были свои игры.

— Я спросил электрика Петрова, для чего тебе на шее провод? Ничего Петров не отвечает, лишь ногами в воздухе качает.

— Илья, — стишок вверг Есикова в недоумение, — ты пьян? — Мы уже оказались на кухне. — Ты садись.

— Нет, — жестко отрезал я и остановился. Охота играть с Лешей и заходить издалека внезапно пропала, этот пидор меня разозлил. — Я свое уже отсидел.

Улыбка медленно сползла с Лешиного лица, взгляд его потускнел.

— Так вот о чем ты, — невесело сказал он. — Я думал, ты ко мне как друг пришел, а ты опять за старое?

— Как это «опять»? — не понял я. — Мы с тобой с тех пор, как ты меня заложил, больше не виделись.

— Я бы не хотел говорить с тобой в таком ключе, в таком тоне, напористо заявил Леша. — Или сбавляй обороты, или катись отсюда!

Ах вот как! Сексот окончательно оборзел. Я рванул из кармана «Токарева» и лишь после этого понял, что испугал Лешу гораздно раньше, — хамил он явно с перепугу. Я взвел курок. Лицо Есикова побледнело. Ссыт, гад, очко не железное!

— Ты что, падаль, на мировую, что ли, потянул, — выцедил я, глядя в побелевшую морду подельника, — вообразил, что тебе все простится?

Леша судорожно глотнул и вдруг ожил.

— Я понимаю, понимаю все, — зачастил он, заслоняясь выставленными ладонями, — виноват. Я вправду нехорошо поступил, меня заставили, ты ведь знаешь, как там заставляют, ты же все понимаешь…

— Ты, гад, ссучился. Явку с повинной написал, душу захотел облегчить. Признание, конечно, очищает совесть, но и у меня она чиста — «На свободу с чистой совестью!» — хотя я ее ничем не пачкал. А вот ты изгадился, падла, продал товарища. Я тебе что-нибудь плохое сделал?

— Нет, — выдавил Леша. — Но ведь иначе тогда было нельзя. Проиграл плати, правила в жизни такие. Надо уметь проигрывать…

От этих слов меня аж перекосило, и я с трудом удержался, чтобы не нажать на курок. Забрызгал бы его потрохами всю кухню, не будь у меня других планов относительно его участи.

— Ну так и проигрывал бы как надо — в одиночку. Почему я вместо тебя три года из жизни выкинул? Я эти три года никогда не отживу!..

— Нет, ты не понимаешь, — скорбно покачал головой Леша, и это меня взбесило. Во страха не знает! Я врезал ему рукояткой пистолета по роже и с удовольствием понаблюдал, как сексот отплевывается кровью.

— Зря ты так, — наконец вымолвил он. — ЕйБогу, зря.

В другое время я бы перед этим недоумком спасовал, но в теперешнем состоянии я был невосприимчив к Лешкиным доводам, как всегда убедительным. Тело полыхало изнутри огнем, голова разламывалась от боли, а схема действий, тщательно продуманная за ночь, казалась самим совершенством.

— Все, — бросил я, — хорош трендеть, пошли.

— Никуда я с тобой не пойду, — наотрез отказался Леша. — Куда это идти?

— Со мной, козлятина, — разминая затекшие мышцы лица, осклалился я, — в мир иной!

Леша покачал головой.

Я чуть опустил дуло пистолета и нажал на спуск.