Пожиратели гашиша

Мне даже не по себе стало от такой перспективы, и тут я увидел, как одна из подруг отделилась от своего стада и направилась вслед за «Нивой». Я аккуратно причалил на стояночку напротив парадняка, где притулилась знакомая «Волга». Слава здесь? Сейчас выясним, что он тут делает. Я заглушил мотор, но домой не торопился, отдуваясь после утомительной поездки. Ну и денек выдался. Болел бок, болела рука и спина. Как же я замотался! Впереди ждала масса дел: книги, которые надо разгрести, Маринка, которой надо что-то наплести про книги, испанцы, которым необходимо вернуть вещи «вождя народов», да и сами предметы требовали изучения их способности влиять на память, да еще в машине валялся меч Истребителя, весь в подозрительных бурых разводах. По уму, его надо было выкинуть где-нибудь в лесу, но я как-то не сообразил. Словом, забот хватало, а тут еще девица-красавица, которой что-то от меня надо. Девицу я, впрочем, узнал: невинно пострадавшая заложница Ирка, которую я честно выкупил из плена.

Когда Ира приблизилась, я вылез из кабины, кряхтя от ноющей боли в спине.

— Здравствуй, Илья, — сказала она.

— Привет. — Я оперся о дверцу, потому что стоять прямо было невмоготу.

— Слушай, ты на меня не сердись, — начала она. — Я вижу, ты машину купил…

— Да я не сержусь, — в самом деле, что мне обижаться. — Все нормально.

— Может быть, ты зайдешь к нам сегодня в гости?

Я сообразил, что Ира еще ничего не знает о моих взаимоотношениях с Маринкой, вместе ни разу не видела. Однако пускаться в объяснения не стал.

— Я очень устал, Ира, — честно признался я.

— Бедненький, — жалостливо протянула в ответ подруга. — Хочешь, я к тебе приду?

Я помотал головой, представив на двери табличку «Сексуальные услуги не требуются».

— Ну ладно, — погрустнела она. — Тогда я пойду?

— Иди.

— Слушай, — она просительно посмотрела на меня, — ты мне что-нибудь можешь одолжить?

Люблю конкретику, а фраза расставила все по своим местам. Затруднения финансового плана у Иркиной семьи были и будут всегда, но сейчас наступил, видимо, особо тяжелый период, заставивший забыть обиды и пойти на примирение. Раньше она столь откровенно на хлеб не просила.

— Сколько тебе надо? — Я полез в карман за бумажником.

— Ну, хоть полтинник.

Я усмехнулся и протянул ей сотенную купюру. Впрочем, что эти сто тысяч сейчас — один раз в магазин сходить? Жизнь у Ирки не сахар, но теперь я ей не помощник.

— Спасибо, — негромко сказала Ира.

— Вышла бы ты замуж, что ли, — посоветовал я.

— Возьмешь — пойду, — невесело отозвалась она.

И на моей кислой физиономии прочла ответ.

— Ну, пока, — торопливо произнесла она.

— Пока.

Ира немного помялась, пересиливая остатки гордости, и добавила:

— Ты мне позвони.

— Ладно, — ответил я и с облегчением проследил, как она возвращается в родные пенаты. Затем я окинул взглядом дом и нашел свои окна. Лица Маринки, к счастью, не увидел. Любопытно, чем она там со Славой занимается?

Оттолкнувшись от дверцы, я выпрямился, закрыл машину и потащился домой, чувствуя себя обессилевшим и разбитым. Первое, что я увидел, отперев дверь, была Славина морда, виднеющаяся в комнате, — корефан изучал книги. А смотрел ли он гравюры? «Настоящий джентльмен тот, кто приглашает девушку в спальню посмотреть гравюры и показывает ей гравюры». А если гравюры приглашает посмотреть дама?

— О, здорово! — обрадовался моему приходу корефан. Он был в своей кожаной куртке, которую не любил снимать даже в гостях. Столь невинный вид наводил на мысль, что гравюры в спальне он не смотрел.

— Привет, — выпорхнула следом Маринка. Рот до ушей, сияет прямо как… Я едва удержался, чтобы не сплюнуть, но вместо этого спросил:

— Как гравюры? — Первое, что в голову пришло.

— Ничего, — улыбнулся Слава, в руке он держал какую-то книгу. — Путевые.

Я аж зубами заскрипел.

— Что-что? — не поняла Маринка, но объясняться с ней я посчитал излишним.

— Ну, привет, привет, — пожал я Славе руку. Как все же с ним просто. «Щелкни лошадь в нос, и она махнет хвостом».

— Рассказывай, — набросилась на меня Марина, — что ты теперь натворил и откуда эти книга.

«„Натворил“ — знакомое словечко, — отметил я. — Опять, наверное, с мамой общалась».

Я чмокнул ее в щеку и повернулся к другу.

— Эвон, что я принес, — заблажил я, доставая из кармана раритеты.

— Ага, — обрадовался Слава и сообразил: — Значит, ты нашел свиток?

— Свиток — это что, — продолжал я тоном юродивого, да и стоять согнувшись было несравненно приятнее — организм сам находил наименее болезненную позу, — свиток — это семечки. Ты гравюры смотрел?

— Классные картинки, — подтвердил Слава.

— А ты? — глянул я на Маринку.

— Что это ты какой-то странный опять, — поспешила она увести разговор от изначальной темы, догадавшись, видимо, куда я клоню. — Что ты скособочился?

— Жизнь тяжела, детка, — ответил я, цыкнув зубом, — но, к счастью, коротка. Помоги-ка мне раздеться — сама увидишь.

Мы прошли в комнату и я обнажил торс. Марина охнула. Я подошел к зеркалу и осмотрелся. Плечо, да и весь левый бок представляли собой один большой неравномерно окрашенный синяк. Неудивительно, что все так болит.