Пожиратели логоса

— Ты сама — тайна, — лепечу я в полном недоумении, потому что вижу живая девчонка, только худенькая и нежная неимоверно. Кожа тоненькая, прозрачная, аж голубые жилки просвечивают и волосы длинные, как нити золотой паутины — легкие, на ветерке порхают. Личико строгое и вдумчивое.

— Тайна очень большая! — согласно кивает мне неземное создание. — Она везде. Расскажи про лампочку. Правда, что в ней частичка солнца прячется? А куда она девается, когда свет не горит?

— Это электричество, — я зажег фонарик. — Ты в школу не ходишь?

— Мне нельзя. Я слабенькая, должна много возле огня греться и в Источнике, когда он не злой, силу получать. Но я читать могу. Очень много слов читала. У деда книга есть старая — 1936 года. Там про электричество не сказано. «Учебник геометрии для средней школы» называется и ещё другие. А про электричество я сама много знаю. Все теплое и живое происходит от солнечного золота. Жизнь — тепло, свет. Ночью луна и черно. Страшно. Зима смерть.

— Верно говоришь. Вся земная энергия — от солнца. А ночью всем темно и страшно. У каждого человека глубоко внутри страх притаился, — бормотал я бодро что попало, потому что не знал, что она обо всем-то на самом деле знает. Что для неё Жизнь и Смерть.

— Бояться плохо, — она поднялась, протянула тонкую руку и дотронулась до моего лба. Словно током от пальчиков её прозрачных, невесомых ударило. А она ладони мне на глаза положила и зашептала что то. Потом говорит:

— Я тебе силу дала. Что бы ты меньше боялся и лучше в темноте видел. Теперь уходи и забудь все. Вспомнишь, когда понадобится.

…Филя вздохнул:

— С тех пор я слегка крышей подвинулся и больше нужного чувствую. А она за весь разговор ни разу не улыбнулась… Не верите. Я клятву не нарушал, никому про это до сих пор не рассказывал. Только теперь чувствую, что мне сила нужна. Всем нам, кто с Уничелом сражаться должен.

— Похоже на сон, — Севан взял ватрушку и решился, наконец, пожевать. А иронизировать над услышанным не стал. Уж больно серьезно рассказывал ему свою историю парень.

— Не думайте — я наркотой не балуюсь. В психдиспансере на учете не состою. Сочиняю, правда, немного. Стихи.

— Стхи… — вздохнул Севан и резко изменил тему: — Так мужчина в черном тебе не понравился?

— Насторожил! Зачем ему в мягкой обложке? Почему Орфеев и Воронин? У классиков авангарда аудитория узкая. Но главное — бритый он, а на загривке пятно, словно чернилами брызнули. Пятно лиловое, вспухшее, так и кажется, что вся спина такая. Формой напоминает очертания Южной Америки.

— Может, татуировка?

— По виду родимое. Лицо не рассмотрел — он боком стоял, — хмурил брови экстрасенс, прихлебывая чай. — Вы когда его возьмете, обязательно меня позовите. Могут вскрыться любопытные факты.

— Это непременно. Спасибо за наводку, за доверие, и за соблюдение конспирации, — Севан поднялся. — Пора на службу. Буду держать тебя в курсе.

— Мне лучше звонить по Московскому, как прежде, или на трубу Жетону мы рядом работаем. — Филя чиркнул телефон и с сомнением посмотрел на оставшиеся булочку — сунуть в карман или завершить под чаек?

Когда дверь выпустила на морозную улицу высокого брюнета, очкарик пристально огляделся. В комнате, пропахшей свежей выпечкой, никого не было, лишь возился за самоваром «Куклачев». Смылись, значит? Или померещилось? Вскоре за витринным стеклом показалась массивная черная фигура и, озираясь, ввалилась в дверь. Филя махнул рукой, подзывая Жетона к столику.

— Ну что, убедился? Здоровенный такой мужик в синей куртке — мой куратор. Поехал лилового брать, того, что Ер. Орфеева спрашивал.

— Завалил все же человека! Эх, не любишь ты авангард. А лиловый любит! И я тащусь. Но это ещё не основание, что бы на нары запахать. Однако, скромно сидели, — окинув глазами стол «казак» не заметив интересующего предмета.

— Прямо сразу на нары! Может за ним следить будут и тем самым помогут выйти из преступной группировки. — Филя заметил разочарование друга относительно напитка в чайнике. — Здесь спиртное не продают.

— Если ты такой уж ясновидящий, да ещё намерен инициативу перехватить — сам следи за подозреваемыми, — неуловимым пасом иллюзиониста он отправил в рот одинокую булочку. — Червячка хоть заморю, если погреться нечем.

— Как я на него выйду? Мои возможности не позволяют определять адрес человека по родимому пятну и литературным пристрастиям. Женька, ну пожалуйста…

— Верно. По пятну выявить местожительство трудно. По номеру автомобиля проще будет, — гордившийся своими связями во всех сферах столичной действительности, Жетон достал телефон, вышел на улицу и после довольно длинного созвона сообщил:

— Пиши или запоминай: — владелец черного «опель-седана» — Рясов Гариб Рустамович. Менеджер клуба «Ночная орхидея». Усек? Мне с тобой прогуляться или сам на стрелку отправишься?

— Здесь надо одному действовать. А где это находиться?

— Да тебе, начальник, секретарша нужна, а не доктор Ватсон, — Жетон с тоской оглядел интерьер: — Под избу шарят, а с самогоном напряг.

13