Пожиратели логоса

— За свои бабки гадят, — отрубил лиловый. — А она спинку гнет, сладкая моя. Филейчики-то, филейчики — охренеть можно! — Он вопросительно глянул на Теофила. Тот ничего не понял и предпочел сохранить задумчивое выражение. Расклад был ясен: Розовый танцор — голубой — дружок Лилового. Сладкая парочка. Какой приворот? Причем здесь уборщица? Все эти нюансы взаимоотношений следовало с налету сечь ясновидящему. Не хватало, видимо, опыта житейского реализма.

— Тамара Пална, детка, подойдите! — позвал Лиловый убощицу, ворожа голосом.

Приблизилась долговязая тощая фигура в синем сатиновом халате с шишом на затылке и отчиталась строго:

— Хлоркой терла, потом дезодорантом прыскала. Вроде не пахнет. Осталось в холле следы замыть.

— Замывай, милая, — отмахнулся Марлен, зачитавшийся Орфеевым. «Водка — это такое животное. Вроде свиньи». Гениально…

— Видел? — обратился Лиловый к Теофилу, проводив взглядом уносившую ведро уборщицу. — Копия Клавки Шиффер. Но полная рохля. Ее с хатой кинули и с бабками крутанули. Долг отрабатывает. По-другому не согласна — гордая. Ни на сцену, ни ко мне в постельку — брезгует. А с Марленом у нас худсовет, если ты что не так подумал. Партнеры мы по бизнесу.

— Дура девка, — отрубил Марлен. — Она ни за какие бабки эротику работать не будет. Хоть к трем учителям приставь или на Тверскую стажироваться отправь. Ты Гариб, ей-ей, болеешь. Поел что-то. Тебе покладистых телок мало? У нас коллектив — экстра — класс! Три девушки уже с Мулен-Руж законтрачили. Так он нашел — оглоблю.

— Слышал уже, надоело. Тысяча баксов, если завтра эта птичка будет в моей постели. Тебе бабки отслюнявлю, колдун.

— Не простая парадигма. Кх… у девушки психика надломлена, пролепетал ясновидец.

— А мне её психика… Она в три смены пашет: в Салоне красоты с утра убирается, потом у нас, а до ночи в «Эдинбурге» — кабаке, что за углом. Встречайся и гипнотизируй. Задаток половина. Шанс даю за книги. Ты в кайфе, Марик?

— Балдею! Прямо охренительная художественная экстремальность! Послушайте. — «Принц» вновь собрался зачесть цитату, но Гариб отмахнулся:

— Заткни фонтан. Мне его послушать надо. Что скажешь, ясновидец ты наш хитрожопый?

Теофил пропустил грубость и строго обратился к Лиловому:

— Тамара — это её настоящее имя?

— Томка Крайнева. Русская, незамужняя. Дура непаханная.

— Да чукча она, это ж по ногам видно. Пятки врозь — носочки вместе. Швабру в руки, как весло у гипсовой бабы — дефиле! — держа на отлете труд и щурясь, Марлен с выражением прочел: «… Вы чьи широкие мудища напоминали паруса чьи громко хлюпали пиздища и голоса в одной невероятной ебле вы прожили свой гнойный век и ваши половые стебли засыпал снег…» Воронин вот талантище!

14

Поздним вечером Трошин сидел у служебного входа в ресторан, поджидая вызванную уборщицу. Сидел он внутри, впущенный охранником в холл для обслуги. Обстановка в виде кожаной мебели и напольных ваз с букетами свидетельствовала о процветании заведения. Расходящийся после смены персонал выглядел не хуже, чем клиенты — шубки, пальтишки, бряцанье автомобильных ключей в ладони. И видно, кто бармен, кто официантка, а кто администратор. Можно даже представить, у кого какая тачка и семейное положение. Филя радовался своим ясновидческим прозрениям, которые проверять сейчас, правда, не собирался.

Итак, контакт удалось установить! Лиловый и Марлен явно как-то связаны с серией Арт Деко. Эти с тайным вызовом брошенные фразы, эти лица, в конце концов… Но главное… или опять примерещилось? В складках зеркальной фольги, драпирующей стены круглого зала, Филя заметил фигуру узкоплечий, высокий мужчина в темном плаще с засунутыми в карманы руками. Не прятался он, просто стоял, чернея провалом в изломах зеркальных складок и прислушиваясь к разговору за столиком Гариба. Было, было это бледное хрящеватое ухо, нацеленное в их сторону и мелькнула на миг странная лиловая перчатка, когда узкоплечий вытащил руку, чтобы поднять воротник плаща и раствориться в ртутном ливне!

— Вы ко мне? — перед ожидающим в кресле Трошиным возникла знакомая уже девушка. Синий халат все тот же, но нет ни ведра, ни швабры, ни пылесоса. Зато физиономия не изменилась — суровая и усталая. Если бы какая-нибудь фирма сделала её своим «лицом» потратив час на разукрашивание внешности, могла бы, да, могла бы эта худющая каланча посостязаться с мисс Шиффер. Впрочем, в вопросах современной женской красоты Филя был не большой знаток. Учился познавать женское тело на полотнах мастеров Возрождения и Валька, надо сказать, им соответствовала. Он поднялся.

— Я к вам по поручению Гариба Рясова.

— Знаю. Подождите минутку, переоденусь. У меня смена кончилась.

Девушка скрылась в коридоре и вскоре явилась в сером стеганом пальто и в пестрой вязаной шапочке из-под которой падали на плечи и спину длинные русые волосы. Она даже слегка мазнула помадой по бледным губам и оказалась совсем молоденькой и славной.