Пожиратели логоса

Архитектор отеля не поскупился на площадь для ванны в комфортабельном люксе и серьезно отнесся к её отделке. Кафель тонов топленого молока с египетским орнаментом дополняла сантехника смоляного окраса, подчеркивающего изящество линий. Из потаенных отверстий в потолке и нишах светили скрытые лампы, концентрируя лучи на интересующих клиента точках. Сейчас яркий свет сосредоточился на месте отправления естественных потребностей, напоминая о прозекторской и пиршественном столе одновременно. На взгляд художника психоделика освещение и цветовая гамма пространства на редкость удачно способствовали вдумчивому истреблению плоти. Темная душевая кабина в глубине и овальная черная ванна вся в блестящих хромированных причиндалах на сумеречном дальнем плане образовывали таинственный и порочный со всех точек зрения фон, навевавший мысли об изнеженности нравов, вакханалиях и крутых садо-мазохистских утехах. Центром композиции являлся массивный унитаз, из которого, как сливочные полушария из вафельного рожка, выпирал обнаженный мужской зад, откровенно оголенный и расположенный с издевательским бесстыдством. Из анального отверстия, как бы политого клюквенным сиропом, торчало нечто веероподобное, оказавшееся при более пристальном рассмотрении скрученной в трубку книгой, той самой, с которой содрали твердый переплет. Струйки крови стекли по белым дряблым ляжка к скомканным у колен брюкам, пропитали качественную бежевую фланель и образовали на плитах кафеля лужицу, похожую очертаниями на плакатный профиль Ильича.

— «Пишем по черному белым, ручками пишем и мелом, пишем по черному алым, — обычной мокрухи мало!»… Извините, Никита Сергеевич, на нервной почве вырвалось, — смутился изрыгнувший четверостишие капитан. — Красное на бледном мраморе — красиво. Таинственная, мимолетна красота… Красота по прозекторски.

Полковник с укором покачал головой, выражая уже несколько раз высказанную в адрес Пахайло мысль: психопатов в помощниках он не держит. Пахайло обещал исправиться, но пока, видимо, не получалось: нес в стрессовых ситуациях такую хренотень, что хоть в Кащенко прописывай.

— Не спал, два часа здесь обстановку анализирую. Виноват. Прошу, Никита Сергеевич, пройти в соседнее помещение, — стройный, начитанный капитан отступил, выпустив начальника из туалета и прочно скрыв дверью удручающую картину.

Любого постороннего наблюдателя, не принадлежавшего к клану иллюзионистов и ухитрившегося не рухнуть в обморок при осмотре места преступления и особенно жертвы, мучил бы вопрос — как удалось преступнику втиснуть голову и плечи крупного мужчины в довольно узкий слив унитаза. Полковника и капитана это загадка явно не волновала.

— Личность выяснена? — поинтересовался Очин.

— Сомнений нет — фрагменты тела принадлежат владельцу люкса господину Хендрику Коберну. Переводчица опознала по генеталиям. Голова и грудная клетка, естественно, отсутствуют, — доложил без лишних эмоций капитан.

— «Арт Деко», забадай его в душу! Двери, замки, окна, следы? полковник сплюнул, но рот опять наполнился слюной.

— Ничего. Кроме… Ну вы обратили внимание: на стене кровь словно тряпкой размазали. И только в отдельных местах, — капитан что-то отмечал в блокноте.

— А в соседнем номере похожие следы, — подхватил полковник, в бешенстве осознавая, что весь набор отмеченных деталей ни к какой удобоваримой версии его не приводит.

Мужчины покинули люкс и направились в предусмотрительно подготовленную для работы начальства служебную комнату администратора.

3

Сотрудники того дома, для которого важнее всего погода в государстве, действовали четко — по уже сложившейся схеме. По этой же схеме в изящно обставленном кабинете присутствовали ещё два человека из смежных департаментов, принимающих участие в расследовании аномальных ситуаций. Благоухал свежесваренный кофе, на столе имелись коньяк и нарезанный кружками лимон. Опытны путем удалось определить, что именно эти вкусовые и обонятельные ощущения успешнее всего перебивали приставучую смесь запахов каловых масс, размятой парной печени, почек, прочих истерзанных органов брюшной полости и свежей человеческой крови.

— Убедились, Никита Сергеевич? — осведомился секретный смежник, проходивший под именем Севан — от номера пять по-английски, но с привычны армянским произношением, отчего в его яркой бендеровской внешности улавливались кавказские настроения.

— Лично в детали не вдавался, верю вам.

— Почерк тот же, что с Векслером и Лоран Дженкинс, — капитан Пахайло ловко разлил кофе из приготовленного на сервировочном столике кофейника. Вопросительно задержал над чашкой шефа горлышко коньячной бутылки. Получив одобрительный кивок, хлестнул ровно пятьдесят грамм.

Брюнет от смежников снова подал приятный, спокойный голос:

— Увы, как я и предполагал убийства, начатые в доме менеджера компании «Софвеарт» в декабре прошлого года продолжаются. В январе последовал английский правозащитник Векслер из Эдинбурга в отеле «Савой» и, наконец, этот… Случилось самое неприятное — из всех городов мира эпидемия выбрала Москву.