Пожиратели облаков

Ладно, сфокусируемся на хорошем: самокрутка-то вот она, в руке, цела и невредима. Пристроив бутыль, он подкатил к ней еще и вторую, после чего взобрался на них, словно ковбой на родео с двумя конями. Ну вот, так-то сподручней. Звонко щелкнула зажигалка, высунув крохотный синеватый язычок; затрещала «травка», а «косячок» вместе с дымом пыхнул секундным огоньком. Выгнув шею, Марк высунул из окна голову и как следует затянулся раз, другой, третий. Прошла минута, и в голове сладко поплыло, отгоняя беспокойство и сомнение; так пена прибоя, полощась белесым платком, покрывает собою выступы камней и деревянных обломков. Вокруг в теплом ветерке неспешно рокотал жизнью городской центр. Где-то невдалеке тихо урчал кондиционер. Вон там через проспект, за стеклом, люди у телефонных аппаратов делали деньги. Какой-то толстяк нетерпеливо приплясывал перед большущим телеэкраном. Откуда ни возьмись к зданию подлетел голубь и, фыркнув крыльями, скрылся на зернисто-сером фоне крыши.

И тут Марка начало одолевать смутное беспокойство (его как будто принесла своим появлением птица): быть может, он еще не созрел, не готов к этому появлению на ток-шоу. Прежде на телеканалах он уже несколько раз появлялся, но они были все новостные, короткими блоками, к тому же не в прайм-тайме, а с утра, по нескольку минут, и говорили там по большей части ведущие, которые, бликуя улыбками, нахваливали книгу Марка. Что же до семинаров и корпоративных курсов умиротворения, которые он вел, то их можно назвать сущей банальностью. Содержание, само собой, но аудиторию, как известно, больше цепляет непосредственно подача и умение держаться – зрительный контакт, всякие там уловки с жестикуляцией: талант, унаследованный Марком от отца.

Внизу верещал и пиликал полицейский «Додж», отрезая от проспекта какой-то грузовик. Тот неуклюже втянулся в общий поток, к тому же на красный свет, и коповское авто, угрожающе проплыв вблизи, припустило куда-то вперед, словно само удирало от нарушителя. В вышине со стороны Ла-Гардии пророкотал авиалайнер, оставляя за собой розоватый след – капсула с людьми, пущенная, быть может, на другой край света. Ох уж этот мир – сплошной прикол. Нет, всё будет нормально; он не обмишурится. Многие «говорящие головы» порют на экране такую чушь, что он в сравнении с ними просто гуру. К тому же он не шарлатан, а лишь малость подустал от своих приемчиков. Разве это не свидетельство, что он в ладу с собой? А какой шанс на дальнейший рост! И мать будет смотреть; наверняка всю свою богадельню усадила перед экраном. От Марго она без ума. Он как сказал ей, что появится на этом телешоу, так она, кажется, аж обронила трубку (да-да, слышно было, как что-то брякнуло и по полу рассыпался кошачий корм).

– Тебе нужно что-то сказать, – стоя на пьедестале из бутылей, вслух обратился он к самому себе. – Что-то предложить.

Он повернулся к предвечернему солнцу, давая сожмуренным векам впитать его лучи (получились искристые головастики, зависшие в розоватом море). Вслед за этим Марк сделал десять глубоких вдохов и выдохов.

Зазвонил мобильный, и он вздрогнул, чуть не шмякнувшись с бутылей вторично. Он глянул на дисплей, думая скинуть вызов. Но высветившееся имя (от которого он внутренне невольно поморщился) было не из тех, связь с которым обрывают. Скорее наоборот. И Марк, загасив чинарик об угол оконной рамы, плотно задвинул фрамугу и принял звонок:

– Слушаю?

– Марк. Это Джеймс Строу.

– О, мистер Строу! – воскликнул радушно Марк, одновременно закладывая в рот мятные лепешечки, которые обычно посасывал после курения.

– Марджори Блинк говорит, что ты сегодня выступаешь на ток-шоу той женщины?

– Да, сэр. Марго. Я сейчас, кстати, уже там, в кулуарах.

– Марк, я же тебе говорил: не называй меня «сэр». У меня ощущение, что мы с тобой за это время стали гораздо ближе.

Строу говорил это уже не раз, но так и не обозначил, какого уровня фамильярности достигли их отношения.

– Да-да, в самом деле… мистер Строу. Именно так.

Вместо ответа последовала леденящая пауза. О том, чего он хочет, Строу обычно давал знать без промедления. Спустя еще пару секунд Марк решился сам его об этом спросить:

– Э-э… Мистер Строу? У вас, наверное, был какой-то вопрос?

– Успокойся, парнище, – жизнерадостно призвал магнат. – Я звоню лишь затем, чтобы пожелать тебе удачи. Для тебя это большой день, я знаю. И я хочу помочь тебе обрести ту самую кристальную ясность мысли, которую столько раз помогал получить мне ты. Даже я иной раз чувствую себя на взводе перед советом директоров или с моими делишками в конгрессе, что я завел с прошлого года. Так вот это ты меня научил, как со всем этим успешно справляться.

– Спасибо, большое спасибо.

– Мне тут докладывали, что эта Марго дама еще та, – продолжал Строу. – То она говорит «мне импонирует ваша искренность» или «да, это так интересно», а потом вдруг – бац! – и она тебя на чем-то подловила. Занозистая женщина.

Марк об этом как-то даже не задумывался.